Тотальная деградация Олимпийского движения.
Написано и опубликовано в сети Интернет в 2020 г.
© В.К. Петросян (Вадимир) © Lag.ru [Large Apeironic Gateway, Большой Апейронический Портал (Шлюз), Суперпортал в Бесконечность].
При копировании данного материала и размещении его на другом сайте, ссылка на портал Lag.ru обязательна
Содержание:
1. Панэллинские игры как базовый прототип международных демиургических игр
1.1. Ключевые религиозные аспекты Панэллинских игр
1.2. Важнейшие организационно-технические особенности Панэллинских игр
1.3. Основные достоинства и недостатки Панэллинских игр как базового прототипа демиургических игр
2. Современное Олимпийское движение как отрицание Панэллинских игр (критические комментарии к Олимпийской Хартии)
2.1. Комментарий к Предисловию к ОХ
2.2. Комментарий к Преамбуле к ОХ
2.3. Комментарий к разделу ОХ «Основополагающие принципы Олимпизма»
2.4. Комментарии к Главе 1 ОХ «Олимпийское движение»
2.5. Комментарии к Главе 2 ОХ «Международный олимпийский комитет (МОК)»
2.6. Комментарии к Главам 3 (Международные спортивные федерации) и 4 (Национальные олимпийские комитеты) ОХ
2.7. Современное Олимпийское движение как отрицание Панэллинских игр и квазипрототип международного нооспортивного демиургического движения
3. Проблема допинга в спорте
1. Панэллинские игры как базовый прототип международных демиургических игр
История Древней Греции описана в десятках тысяч академических и художественных произведений и считается одной из наиболее исследованных (познанных) предметных областей мировой исторической науки и культуры.
Это представление, однако, весьма обманчиво, поскольку подавляющее большинство изданий о древнегреческой цивилизации носит ярко выраженный экзотерический (от греч. exoterikos — внешний) характер и не затрагивает значительного числа глубинных, эзотерических (от греч. esoterikos – внутренний) тем и вопросов, которые, однако, и являются экстрактом (квинтэссенцией) истинного знания о Древней Элладе.
Например, большинство людей на Земле что-нибудь слышали о зародившихся и регулярно проводившихся в Древней Греции Олимпийских играх (по крайней мере – в связи с одноименными современными соревнованиями). Однако значительно меньшая часть человечества способна сказать хоть что-то вразумительное о Панэллинских играх, составной частью которых и были (наряду с другими важнейшими праздненствами и соревнованиями) Олимпийские игры.
Но даже это подавляющее меньшинство (более или менее владеющее информацией о структуре и организационно-обрядовой стороне Панэллинских игр) абсолютно неспособно сколь-нибудь адекватно выделить и интерпретировать ключевые религиозно-философские аспекты этого поистине фундаментального общественно-политического и социокультурного явления (механизма развития).
В этой связи остановлюсь вкратце на религиозно-философской подоплеке и истории Панэллинских игр, рассматриваемых в качестве базового прототипа представляемых в настоящей работе Демиургических игр.
1.1. Ключевые религиозные аспекты Панэллинских игр
Под Панэллинскими играми обычно понимают посвященный тем или иным событиям из жизни богов циклически организованный комплекс из четырех основных видов праздненств-соревнований: Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских игр.
Важно отметить, что названные праздненства-соревнования рассматривались не просто как независимые друг от друга рядоположенные события, а как тесно связанные между собой этапы, «периоды» (от др.-греч. περιοδος — окружность, обход) некоего единого (хорошо структурированного во времени и в пространстве) целого.
Атлеты, которым удавалось победить во всех четырех названных соревнованиях, назывались периодониками. За всю многовековую историю Панэллинских игр таковых было всего 46 человек. Среди них наиболее известным являлся (и является по сей день) шестикратный периодоник борец Милон Кротонский, с именем которого связано множество красивых и поучительных легенд и даже реальных (работоспособных и сегодня) технологий экстраординарного физического развития.
Для того, чтобы понять сущность Панэллинских игр, необходимо (в первую очередь) осознать три вещи.
Первое. Древние греки были народом, суть жизнедеятельности которого составляло состязательное (агоническое) начало. Любое (мало-мальски значимое) событие они знаменовали различными соревнованиями (прежде всего – спортивными, наиболее востребованными широкой публикой, но также и религиозно-философскими, поэтическими, музыкальными и т.д.).
К числу поводов, достойных (и требующих), по мнению древних греков, особого внимания в виде организации специальных соревнований, относились не только радостные события (например, победы древнегреческих героев — как мифологических, так и реальных — на поле боя), но и события печальные (в частности — похороны знатных и богатых горожан и т.д., и т.п.). Причем поминальные игры (игры скорби) были даже гораздо более распространенными (в силу естественных причин) соревнованиями (агонами), чем игры радости (игры победы).
Второе. Соревновательное начало (агон) пронизывало не только жизнь самих древних греков, но и (в такой же или даже в большей степени) жизнь их богов, описанную в различных мифах и легендах.
Вообще, если читать книги по древнегреческой мифологии под определенным углом зрения, рассматривая любой описываемый в них конфликт как состязание (агон) определенного рода, то вся античная мифологическая система может быть осознана (понята) и интерпретирована внимательным читателем как некая (сверхсложным образом организованная) совокупность тематически различных жестко субординированных между собой соревнований (как традиционных, так и случайных, спонтанных) и их последствий.
Известно, что особенно большим любителем всякого рода соревнований был бог Аполлон. Он постоянно с кем-то (чаще всего – с богами, но иногда и со смертными) соревновался в воинских искусствах (в том числе – в кулачном бое и стрельбе из лука), метании диска, игре на музыкальных инструментах и т.д. Как правило, такие соревнования становились отдельными (весьма поучительными и важными в определенных отношениях мифами).
Известен, в частности, миф о любимце Аполлона — прекрасном юноше Гиакинте (Гиацинте), который побежал к месту, куда должен был приземлиться диск, брошенный Аполлоном во время соревнования, но прибежал туда раньше времени и был поражен этим диском в голову (получил смертельную рану). Этот миф (кроме его очевидного трагизма) обладает еще и множеством экстраординарных логических свойств (наподобие свойств парадоксов Зенона типа «Ахилл и черепаха», «Стрела» и т.д.), которые еще только ждут своих исследователей. Любопытно, что, как и во многих других случаях, есть и другие версии данного мифа, в которых, в частности, Гиакинта (Гиацинта) убивает не Аполлон, а Зефир. Расстроенный Аполлон превращает умершего юношу в прекрасный одноименный цветок. Кстати говоря, этому сюжету была посвящена первая опера-интермедия В. А. Моцарта «Аполлон и Гиацинт, или Превращение Гиацинта».
Не менее интересен и поучителен миф о соревновании богов Аполлона и Пана в искусстве музицирования. Суть этого мифа состоит в следующем. Однажды бог Пан, безмерно гордившийся своей игрой на свирели, вызвал на состязание самого Аполлона. Дело было в окрестностях горы Тмола, бог которой и стал судьей этого агона. Соревнование (по решению бога горы Тмола) выиграл Аполлон. Все зрители (кроме Мидаса) хвалили бога кифареда. Мидас же славил простую игру Пана на свирели. Разгневанный Аполлон схватил Мидаса за уши и вытянул их до длины ослиных. С тех пор Мидас (во избежание насмешек) прячет свои ослиные уши под головным убором, похожим на большой тюрбан.
Есть и другая версия этого мифа, в которой соперником Аполлона выступает не бог Пан, а фригийский сатир Силен Марсий (возможно, однако, что речь идет о двух разных соревнованиях). В этом мифе победитель соревнования Аполлон, возмущенный дерзостью сатира, посмевшего бросить ему вызов, привязал побежденного Марсия к дереву и содрал с него (живого) кожу.
Этот миф (кроме прочего) говорит о том, что боги могут быть очень гневными и мстительными, если что-то омрачает их победу в том или ином соревновании или они вообще не оказываются в числе победителей.
В этом смысле фактически эталонным (парадигмальным, системообразующим для всей греческой мифологии и истории) является миф о соревновании трех богинь за обладание «Яблоком раздора» — золотым яблоком, на котором было написано: «прекраснейшей». Это яблоко было подброшено богиней раздора Эридой на пиршественный стол во время свадьбы Пелея и Фетиды (будущих родителей Ахилла). Оно и послужило причиной спора и последующей ссоры между тремя прекраснейшими и могущественнейшими богинями Олимпийского пантеона (Герой, Афиной и Афродитой), повлекшей за собой судьбоносную для всего античного мира (а может быть – и всего человечества) Троянскую войну.
В качестве судьи (после отказа дальновидного Зевса быть арбитром в споре) богинями был избран принц Трои Парис. Суд над богинями (представшими перед Парисом обнаженными, во всем великолепии своей божественной красоты) происходил на горе Александрия у Адрамиттского залива. Достоинства своей несравненной красоты богини подкрепляли обещаниями огромных даров. Так, Гера обещала Парису владычество над всей Азией, Афина – судьбу и славу великого полководца, а Афродита — обладание прекраснейшей из земных женщин. Парис предпочел Афродиту и ее дар (прекрасную Елену, супругу Менелая). Похищение Парисом Елены Прекрасной (а с ней и большей части вполне материальных сокровищ Менелая) и послужило непосредственным поводом к Троянской войне, победу в которой одержали Древние Греки.
События в этом мифе развивались (надо полагать) относительно неспешно. Об этом можно судить по тому факту, что Ахилл, согласно источникам, попал на Троянскую войну 15-летним юношей, а ссора между прекрасными богинями по поводу обладания «Яблоком раздора» произошла на свадьбе его родителей. Это значит, что между свадьбой Пелея и Фетиды и началом Троянской войны прошло никак не менее 16 лет.
Важнейшим смысловым моментом этого многослойного и многомерного мифа был тот факт, что в Троянской войне грекам помогала оскорбленная выбором Париса (своим поражением в споре трех богинь) Афина Паллада. И именно благодаря ей они одержали окончательную победу над Троей (несмотря на поддержку троянцев многими другими богами, включая Афродиту, Аполлона и Ареса).
Так довольно простое (и вполне привычное для современного человека) соревнование (по сути — банальный «конкурс красоты») решило судьбу античного мира. Такова была цена гнева великой дочери Зевса, проигравшей соревнование (агон) за звание «прекраснейшей».
Третье. Что касается собственно Панэллинских игр, то они (хотя и проводились между людьми) были (как и упомянутые выше божественные агоны) посвящены Греческим Богам. И не просто Богам, а победам одних Богов над другими или какими-то иными (сверхъестественными по своим возможностями, в том числе – практически равными богам по силам) мифологическими существами.
Как правило, это были победы, одержанные в бескомпромиссной борьбе (битве, войне) за жизнь, свободу и власть над вселенной, но в определенном ракурсе рассмотрения речь может идти и о соревнованиях (агонах) определенного рода.
В частности, хотя древнегреческие Олимпийские игры были посвящены победе Зевса над его отцом – Кроносом, в результате которой последний лишился свободы и власти над миром (был низвергнут в Тартар), тем не менее, эта бескомпромиссная битва может быть рассмотрена и как циклически организованное суперсоревнование (своего рода мегаагон) богов разных поколений, имеющее целью победу над временем и дальнейшее развитие мироздания (выбор оптимальной модели бытия).
Относительно происхождения Панэллинских игр (представляющих собой единство Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских игр) существует множество взаимно альтернативных (явно противоречащих друг другу) точек зрения, однако наиболее вероятной и далеко идущей (с точки зрения целей настоящей работы) представляется следующая.
Сквозной сюжет («смысловая ось») всей Греческой мифологии – это бескомпромиссная циклическая борьба старших поколений Богов с младшими. Во всех иерархически организованных сюжетах этого рода, как правило, присутствует некое самоисполняющееся пророчество, гласящее, что сын того или иного верховного Бога свергнет (оскопит, заточит в Тартар и т.д.) своего отца. И, хотя основные объекты (фигуранты) такого пророчества всегда предпринимали активные усилия по его предотвращению, оно всегда с абсолютной неумолимостью исполнялось.
Исключением явился Зевс, который (по воле судьбы и вопреки пророчеству) получил не сына-палача, а великолепную мудрейшую дочь – непобедимую девственную воительницу Афину. Но и этот «хэппи-энд» был частично скомпроментирован рядом достаточно авторитетных и популярных мифов, согласно которым Зевс был вынужден (в ходе своего правления) многократно отбиваться от попыток его свержения (об этом – ниже).
Тем не менее, пример Зевса показал, что сила мифологических пророчеств не абсолютна и что предначертанную судьбу (даже если она связана с абсолютными законами вселенной) можно (в определенных пределах) изменять и оптимизировать по своей воле.
Если остановиться на упомянутой выше центральной идее древнегреческой мифологии (циклической битве божественных «отцов» и «детей») несколько более подробно (а это критически необходимо для последующего изложения), то борьба различных поколений древнегреческих богов между собой за существование и власть над миром (при разложении ее на ключевые этапы), выглядит следующим образом.
1 Этап. Возникновение (рождение) Хаоса из вечно сущей Мглы (Скотоса, Тумана).
Возникновение (рождение) Хаоса из вечно сущей Мглы (Скотоса, Тумана) – наиболее распространенная (и «демократическая», так сказать) версия древнегреческого космогонического мифа.
Более продвинутый в религиозно-философском отношении вариант древнегреческого космогонического мифа, который здесь в полном объеме рассматриваться не будет, — это версия происхождения мира от брачного союза Эвриномы (Матери всего сущего) и Офиома (Великого Змея, первовладыки Олимпа), отца Урана. В этой (сакральной, эзотерической) версии развития мироздания важно то, что в ее рамках непреодолимые противоречия экзистенциального характера возникли (и впоследствии циклически воспроизводились) не только между старшим и младшим поколениями богов, но и между самими первобогами (Эвриномой и Офиомом).
Согласно базовой версии данного мифа, Офиом (если абстрагироваться от его конфликта со своей матерью и женой Эвриномой) боролся за верховную власть над миром с сыном Ураном, проиграл и был низвергнут в Тартар (или, в другом варианте, в мировой Океан).
По некоторым другим альтернативным версиям, Офиом боролся за вселенскую власть не со своим сыном – Ураном, а сразу с Кроносом (своим внуком), но более логичной, как представляется, является первая трактовка.
Данная версия древнегреческого космогонического мифа крайне важна для Демиургического проекта в целом (не только для его игротехнической подсистемы) и будет неоднократно рассматриваться в новых (готовящихся к изданию) работах автора по демиургической тематике.
Но здесь целесообразно исходить из мифа о Хаосе и Мгле (Скотосе).
2 Этап. Рождение и правление первого поколения Богов.
От Хаоса и Мглы (Скотоса) родились следующие первобоги: Никта или Нюкта (Ночь), Гемера (День), Эреб (Мрак), Эрос (Любовь), Гея (Земля), Тартар (Бездна), Эфир (Отец ветров) и Уран (Небо).
Ключевым событием Супербитвы Богов на ее втором этапе является (при условии временного абстрагирования от мифа об Эвриноме и Офиоме) победа Урана над своим отцом Хаосом, позволившая ему стать Верховным божеством мира.
3 Этап. Рождение и правление второго поколения Богов.
От Урана и Геи (согласно Гесиоду) родились следующие боги второго поколения (титаны-Ураниды): Океан, Кей (Кой), Криос (Крий), Гиперион, Иапет (Япет), Кронос (Крон), Тейя, Тефида (Тефия), Рея, Фемида, Мнемосина, Феба.
Уран, будучи верховным правителем мироздания, всячески стремился сохранить свою власть. Однако ему было предречено оскопление и низвержение в Тартар в результате заговора, организованного одним из его детей. Узнав о предсказании, Уран начал ввергать (одного за другим) своих гигантских детей в недра жены – Геи. Та ужасно страдала от непосильного бремени и отчаянно призвала своих детей спасти ее от мучений. Спасителем оказался ее сын (бог Кронос), который (после победы в битве) оскопил отца и низверг в Тартар, в точности исполнив древнее пророчество. Естественно, что верховная власть над миром (в результате осуществленного заговора) перешла к Кроносу, время правления которого было названо впоследствии «Золотым веком».
4 Этап. Рождение и правление третьего поколения Богов.
От Кроноса и Реи родились следующие боги третьего поколения (Крониды): Гестия, Деметра, Гера, Аид, Посейдон и Зевс.
Верховному владыке мира — титану Кроносу — было предсказано (по одной из версий, это было предречение-проклятие его отца Урана), что ему суждено быть поверженным собственным сыном и, чтобы не быть свергнутым своими детьми (как ранее его отец Уран и дед Хаос), он каждый раз проглатывал только что рождённого его женой Реей ребёнка. Однако на новорожденном Зевсе эта тактика не сработала.
Вместо Зевса сторонники божественного младенца подсунули Кроносу завернутый в пеленки (одеяла) камень, который тот и проглотил, не подозревая о подлоге. Когда спасенный Зевс вырос, он сделал особое зелье (смесь горчицы и вина), которое заставило Кроноса извергнуть своих старших братьев, томившихся в неволе. Результатом последовавшей за этим событием войны Зевса (и поддерживающих его богов, а также гекатонхейров и циклопов) с Кроносом и верными ему титанами (Титаномахии), длившейся более 10 лет, было низвержение последних в Тартар. Верховным правителем мира стал Зевс.
5 Этап. Рождение и правление четвертого поколения Богов.
От Зевса и Геры (а также ряда других богинь) родились следующие основные боги четвертого поколения: Гефест (от Геры), Арес (от Геры), Геба (от Геры), Илифия (от Геры), Геката (от Геры), Афина (от Метиды), Аполлон (от Лето), Артемида (от Лето), Гермес (от Майи), Афродита (от Дионы), Дионис (от Селены), Персефона (от Деметры или Стикс), Мнемозина (от Климены), Эрот (от Афродиты), Пан (от Гибрис или Каллисто).
Считается, что рождение несравненной во всех отношениях богини-воительницы Афины из головы Зевса полностью разрушило пророчество Мойр (возможно, это было проклятие Кроноса), предрекающее низвержение Зевса, поскольку его палачом должен был стать сын, рожденный его женой Метидой (а не дочь).
Любопытно, что Зевс — после того, как он проглотил беременную Метиду (богиню мудрости) – стал многократно умнее (мудрее), чем прежде, и гораздо могущественнее в плане развития своих предсказательных способностей и умения воздействовать на судьбы богов и людей.
Но, несмотря на благоприятное для Зевса разрешение ситуации с упомянутым выше негативным пророчеством, эхо наложенного на него предсказания-проклятия звучало еще во многих альтернативных мифах. В частности, существуют версии (которые, во многом, можно отнести к категории «мифологических фейков»), гласящие, что в древнегреческой мифологической реальности имели место многочисленные попытки свержения Зевса с олимпийского престола его братьями и женой (Герой) в союзе с детьми (в том числе – с Афиной).
Одной из наиболее известных попыток подобного бунта был довольно популярный в Греции миф о заговоре Посейдона, Геры, Аполлона и Афины против Зевса, закончившийся поражением и наказанием злоумышленников (благодаря помощи любовницы Зевса Фетиды и Гекатонхейра Бриарея).
По-видимому, эта история (полностью противоречащая древнегреческому мифологическому мейнстриму) была тесно связана с еще одним альтернативным мифом о том, что отцом Афины (на самом деле) был не Зевс, а Посейдон. Согласно этой версии, Афина (возможно, после провала попытки свержения Зевса) отреклась от отцовства Посейдона и (в конце концов) стала приемной дочерью Зевса. Но это – только полуфейковая версия (что-то типа «мифологического фанфика»), которой, возможно, не следует придавать большого значения.
Интересно, что и готовящаяся женитьба Зевса на Фетиде (его любовнице и союзнице по срыву предыдущего заговора) могла стать для него роковой. Согласно еще одному небесспорному мифу, существовало известное лишь Гее и Прометею пророчество о возможной потере Зевсом власти и свободы от рук его сына, произведенного на свет Фетидой. Но Зевс и в этот раз благополучно избежал свержения. Получив информацию о данном пророчестве от Прометея, он выдал Фетиду замуж за Пелея, от которого та родила будущего героя Троянской войны Ахилла. – Хотя (при благоприятном для нее стечении обстоятельств и сохранении пророчества в тайне) она могла родить победителя и преемника самого Зевса.
В этом смысле (несмотря на целую цепь удачных преодолений негативных предсказаний) говорить о «безоблачности» правления Зевса на Олимпе (в смысле безопасности его существования и власти) достаточно проблематично. Возможно, что, если бы существование независимой древнегреческой цивилизации продлилось еще на несколько сот или тысяч лет (а не закончилось тяжелым поражением от римлян), мы (современное человечество) сегодня имели бы дело с мифами, повествующими о свержении Зевса с Олимпа (и заточении в Тартар) его детьми (прежде всего – Афиной) и начале нового мифологического цикла.
Так или иначе, но в последней трети истории древнегреческой цивилизации культ Афины был не ниже по значению и популярности среди греков, чем культ Зевса. Фактически захват верховной власти над Олимпом и миром в целом ребенком Зевса (Афиной) все-таки произошел (хотя и без насилия и надругательства над самим Зевсом, то есть без его официального низвержения и заточения в Тартар).
Во всем этом чрезвычайно важным для понимания сущности эллинской мифологии моментом является тот факт, что древнегреческим богам младших поколений (начиная с самого Зевса) постепенно начинало удаваться то, что ранее казалось совершенно невозможным и недоступным для богов старших поколений (в частности – Хаоса, Урана и Кроноса) – достаточно точное предсказание будущего и его предопределение (в том числе и в плане позитивного воздействия на собственную судьбу).
Сказанное касается, в частности, Аполлона. В древнегреческой мифологии (особенно – в ее поздних версиях) он считался богом-провидцем (пророком и оракулом) и даже «владыкой судьбы» («водителем Мойр», Мойрагетом). Свой пророческий дар он (по одной из версий) получил от бога Пана, а по другой версии (более логичной) – после победы над суперзмеем-оракулом Пифоном. В честь этой победы и были учреждены Пифийские игры, более всех других связанные с идеей максимизации (развития) пророческого дара богов и людей и предопределения (в том числе – оптимизирующей коррекции) судьбы.
Для нас здесь важно то, что свой пророческий и мойрагетический (относящийся к способности воздействия на судьбы богов и людей) дар Аполлон получил не изначально (при рождении или в раннем детстве), а в процессе бескомпромиссной борьбы со временем и с существами, обладавшими различными хронотехническими потенциями первоначально в гораздо большей степени, чем он.
Это – важнейшее свидетельство принципиальной возможности победы богов (и – в конечном счете — людей) над временем и судьбой, а также постепенного овладения ими способностью к познанию и предопределению будущего.
Но вернемся к фигуре Зевса.
В результате приписываемой ему в древнегреческой мифологии (как эзотерической, так и экзотерической) неустанной работы с различными по своей значимости пророчествами, другими хроно-артефактами и хронотехнологиями (а также благодаря фактическому слиянию с проглоченной им богиней Метидой в единую симбиотическую ментально-психическую систему, целостную «двойную личность») «Поздний Зевс» стал не просто верховным владыкой Олимпа и мира, а еще и олицетворением судьбы, ее провозвестником, созерцателем и владыкой будущего (суперпророком в высшем значении этого слова).
Возможно, именно за счет этих своих божественных хронопрактик и развившихся на их основе принципиально новых ментально-психических способностей он и сумел избежать судьбы своих отца (Кроноса), деда (Урана) и прадеда (Хаоса или Офиома).
Так, по одной из наиболее сакральных версий древнегреческой мифологии, своим постоянно развивавшемся даром предвидения и управления судьбами мира, богов и людей Зевс был обязан Мойрам (богиням судьбы), которые постепенно передавали ему (в неограниченное пользование и владение) доступные им хронотехнологии высшего уровня. Более того, со временем культы Зевса и Мойр в греческой мифологии все больше переплетались (вплоть до почти полного их отождествления, как и в случае с Метидой).
Здесь следует завершить изложение сюжета о циклически возобновляемой Супербитве старших и младших поколений богов и сказать несколько слов об упомянутых выше богинях судьбы — Мойрах.
Согласно древнегреческой мифологии, мойры (др.-греч. Μοιραι от μοιρα — часть, доля, участь, которую каждый бог и человек получает при рождении) – рожденные Никтой или Нюктой (Ночью) три божественные сестры (Клото, Лахесис и Атропос), олицетворяющие собой и предопределяющие неотвратимую судьбу каждого бога и человека.
Лахесис (др.-греч. Λαχεσις — судьба, дающая жребий) — богиня прошлого, отмеряющая длину нити и наматывающая ее на веретено, определяющая и контролирующая судьбу (основной атрибут – свиток).
Клото (др.-греч. Κλωθω — пряха) — богиня настоящего, прядущая нить жизни, судьбы (основной атрибут – прялка).
Атропос (др.-греч. Аτροπος — неотвратимая) — богиня будущего, перерезающая нить жизни (основной атрибут – ножницы). Мифологический вариант (эквивалент) Атропос — Айса (неумолимая участь, неотвратимая смерть).
Культ Мойр длительное время существовал относительно независимо от остальной древнегреческой мифологии и моделировал космические силы (законы судьбы) первоначально абсолютно неподконтрольные богам (не говоря уже о людях). Не случайно, что практически все важнейшие события в жизни богов (на ранних стадиях космо- и тео- генеза) предопределялись особыми пророчествами (причем зачастую – весьма негативного характера).
Позднее ситуация несколько изменилась. Появился альтернативный первоначальному миф, в котором Мойры были названы (представлены) дочерьми не Нюкты (Ночи), а Зевса от Ананке (др.-греч. Аναγκη — неизбежность, судьба, рок, нужда) – богини необходимости, предопределённости свыше, вращающей «ось мира» («суперверетено»).
Очевидно, что такая трактовка полностью меняла статус Мойр в мифологическом универсуме древней Эллады (разумеется, в сторону понижения уровня их могущества, власти над богами). Одновременно вырос статус Зевса как божества-предсказателя, способного (кроме прочего) предопределять судьбу. Более того, «Поздний Зевс» стал называться Мойрагетом (водителем Мойр), что характеризовало его как вселенскую силу, стоящую (в смысле владычества над временем и судьбой) существенно выше Мойр. В ранней древнегреческой мифологии это было абсолютно невозможно. Параллельно этот титул приобрел и Аполлон, ставший (после победы над Пифоном) основным провозвестником (оракулом) и проводником (исполнителем) судьбоносных решений Зевса.
В этом мифе (а также в ряде других его последних по времени версий) Мойры уже полностью встроены в «плоть» поздней древнегреческой мифологии, в которой Зевс был неоспоримым верховным владыкой всего мироздания, включая такой важнейший его аспект, как время.
Важнейшей особенностью (имманентным свойством) древнегреческой мифологии была ее тотальная семантическая и сюжетная изменчивость (динамичность, «текучесть»). В частности, один и тот же бог (богиня) мог (могла) многократно «менять» как свои генетические корни (исходную легенду о происхождении), так и базовые свойства и функции. Выше это было показано на примере древнегреческих богинь судьбы – Мойр. Но то же самое можно показать и на примере практически любого другого бога (богини). В результате древнегреческая мифология предстает перед нами в качестве многомерного, бесконечно ветвящегося (в зависимости от ментальных особенностей каждого конкретного субъекта мифологического мышления) «семантического древа» с абсолютно необозримым универсумом смыслов и сюжетов. И это – не свидетельство какой-то ментальной небрежности или легкомысленности разработчиков (и носителей) мифов, а особый (многомерный и динамический одновременно) способ древнегреческого миросозерцания и мировоззрения, для полного понимания которого нам, современным людям, еще предстоит пройти немалый духовный путь.
Тем не менее, существуют более или менее устойчивые (стереотипные, так сказать) мифологические сюжеты и версии, опираясь на которые каждый современный исследователь (и просто любитель нетривиальных мифологических изысков) легко может создать себе некую оригинальную (наиболее подходящую ему в том или ином отношении) модель древнегреческой мифологии, предназначенную к использованию в дальнейших объяснительных схемах и разработках.
Вышеприведенная пятиэтапная схема Супербитвы различных поколений древнегреческих богов между собой за существование и власть над миром и временем (которая – при необходимости – может быть серьезно дообоснована и дополнена многочисленными деталями) и будет для нас семантическим базисом дальнейшей реконструкции и интерпретации Панэллинских игр.
Данный религиозный суперсюжет тесно связан с Панэллинскими играми множеством явных и скрытых «семантических нитей», наиболее важными из которых (и очевидными) являются следующие две.
Первая. Олимпийские игры (по одной из наиболее авторитетных версий) были учреждены в честь победы Зевса над его отцом (верховным Богом того времени Кроносом). В более широком смысле можно говорить о том, что Олимпийские игры – сверхзначимый организационно-технологический символ победы последнего поколения Древнегреческих Богов (и их порождения — человечества) над Временем.
Вторая. Пифийские игры (также входившие в состав Панэллинских игр), проводились (как известно) в честь победы Аполлона над змеем Пифоном. При этом и сам мифологический змей, охранявший священное прорицалище, и Аполлон, и его последовательницы пифии наделялись человеческой молвой даром предвидения, прорицания и даже предопределения судьбы. Фактически здесь также речь идет о борьбе со Временем (и победе над ним – в смысле обретения Богами и людьми дара предвидения и предопределения будущего).
Что касается различных истинных (с неизбежностью сбывающихся) пророчеств, то греческая мифология (и история) просто-таки пронизана ими. Причем, что характерно, иногда одни и те же мифологические персонажи (Зевс, Аполлон и др.) могут выступать и объектами (персонажами) пророчеств, и их генераторами (предсказателями, пророками).
Еще более интересное наблюдение состоит в том, что объекты пророчеств, являющиеся (одновременно) пророками, могут (по факту) в большей или меньшей степени влиять на свою судьбу и менять некоторое негативное пророчество в лучшую для себя сторону (пример — уклонение Зевса от смерти или низвержения в Тартар от руки сына-палача, который должен был родиться вместо богини Афины).
Во всем этом еще предстоит разобраться теологам и эзотерикам (хотя за минувшие тысячелетия они в этом довольно мало преуспели, и ждать каких-то особых «прорывов» в данном вопросе довольно наивно), но для нас важно одно: Панэллинские игры – это интегрированная религиозная, общественно-политическая и, одновременно, спортивно-технологическая супермодель борьбы эллинов (и их Богов) со Временем.
При этом основной целью борьбы со Временем (как для богов, так и для людей) было обретение: (а) потенциального (а затем и актуального) бессмертия; (б) дара предвидения и предсказания; (в) дара контроля судьбы и управления ею (в том числе – в смысле избежания негативных пророчеств); (г) экстраординарных хронотехнических и техномагических способностей (произвольное расширение и сжатие времени, перемещение во времени сознания или физического тела и т.д.).
1.2. Важнейшие организационно-технические особенности Панэллинских игр
Итак, вернемся к проблематике Панэллинских игр.
Как уже было сказано, они состояли из четырех основных видов общеэллинских религиозно-философских и общественно-политических праздненств, являющихся (одновременно) крупномасштабными спортивными соревнованиями (агонами, играми): (а) Олимпийских (г. Олимпия), (б) Пифийских (г. Дельфы), (в) Истмийских (г. Коринф) и (г) Немейских (г. Немея).
Приведем краткие описания названных игр.
Олимпийские игры.
Религиозный аспект. Античные Олимпийские игры, будучи наиболее почитаемым общегреческим агоном (праздником-состязанием) и, одновременно, неотъемлемой составной частью общеэллинского религиозного культа, проводились (согласно основной версии их возникновения) в честь победы Зевса над его отцом Кроносом и установления власти богов-олимпийцев над миром (умопостигаемой частью вселенной).
Место проведения. Город Олимпия.
Время проведения. Олимпийские игры проводились в високосные годы (один раз в каждые четыре года) в месяц Гекатомбейон (месяц жертвоприношений), то есть с 15 июля по 15 августа.
Длительность игр. Олимпийские игры проводились в течение пяти дней.
История игр. Считается, что история Олимпийских игр началась в 776 г. до н. э. и длилась до 394 г. н.э. (то есть до момента их официального запрета императором Феодосием I).
По одной из альтернативных историко-мифологических версий, учредителем Олимпийских игр был древнегреческий герой Геракл.
Организационные особенности.
В агонах Олимпийских игр (как и всех других соревнований, входящих в систему Панэллинских игр) могли участвовать лишь полноправные греки мужского рода (свободные граждане соответствующих полисов). Эллины, подвергнувшиеся атимии (лишению прав гражданского состояния и публичному бесчестию), и варвары (к коим относились любые не-эллины) могли быть только зрителями. Позднее вынужденное исключение из этого правила было сделано только для римлян, победивших Грецию в войнах.
К числу важнейших организационных особенностей Олимпийских игр может быть отнесено также требование для участников о непрерывных 10-месячных тренировках перед началом Олимпийских игр. При этом каждый участник должен был поклясться в прохождении (исполнении) соответствующего объема тренировок перед статуей Зевса.
Программа игр. Античные Олимпийские игры состояли из двух частей: (а) религиозно-обрядовой и (б) соревновательной.
Религиозно-обрядовая часть Олимпийских игр включала в себя различные театрализованные представления, торжественные шествия (процессии), праздничные жертвоприношения, пиры, всевозможные тематические выставки-продажи ремесленных изделий и т.д.
Соревновательная часть Олимпийских игр включала в себя следующие основные состязания (агоны):
(а) бег (в том числе – бег на стадию, двойной бег, долгий бег, бег в полном вооружении или бег гоплитов);
(б) единоборства (в том числе – кулачный бой, панкратион, борьба), (в) пентатлон (пятиборье), включавший в себя бег на стадию, метание диска, метание копья, прыжок в длину и борьбу;
(г) конные бега или иппические игры (в том числе – гонки квадриг, скачки на лошадях, гонки колесниц с двумя лошадьми в упряжке, гонки на жеребятах, мулах и т.д.);
(д) соревнования трубачей и герольдов.
Кроме того, соревновательная часть Олимпийских игр часто в истории дополнялась и другими видами состязаний (прежде всего — мусического характера), которые, однако, носили преимущественно факультативный характер и периодически выпадали из программ различных античных Олимпийских игр.
К наиболее впечатляющим (из таких факультативных агонов) можно отнести, например, состязания в военных танцах (пиррихии), в красоте среди мужчин (эвандрии), эстафеты с факелами (лампадодромии) и т.д.
В программу античных Олимпийских игр, помимо собственно спортивных игр, периодически включались также агоны поэтов, ораторов, музыкантов, а также – в соревновательном режиме — разнообразные театрализованные представления.
Важно отметить, что (хотя античные Олимпийские игры традиционно считались исключительно мужским занятием), у женщин (в рамках Олимпийской традиции) были свои атлетические игры — Гераи, посвященные культу Геры. Основательницей женских Олимпийских игр считается Гипподамия (жена сына Тантала — героя Пелопса).
Гераи проводились каждые четыре года (в один год с Олимпийскими играми). Женщины бегали по укороченному олимпийскому стадиону с распущенными волосами в коротких туниках. В Греции проводились и другие (адаптированные для девушек и женщин) спортивные состязания.
Пифийские (Дельфийские) игры.
Религиозный аспект. Пифийские игры, будучи одним из наиболее почитаемых общегреческих агонов, считались неотъемлемой составной частью (церемониальной и соревновательной одновременно) культа Аполлона. Они проводились в честь победы Аполлона над Пифоном, в результате которой первым были приобретены некие суперспособности к прозрению будущего и контролю судеб богов и людей.
Место проведения. Город Дельфы.
Время проведения. Пифийские игры проводились поздним летом один раз в каждую пифиаду (четырехлетие) за один год до Олимпийских Игр.
Длительность игр. Пифийские игры длились от шести до восьми дней.
История игр. Считается, что история Пифийских игр началась в 582 г. до н. э. и длилась до 4 века н.э. В качестве исторического повода к проведению Пифийских игр (и альтернативной – «светской», так сказать — версией основной причины их происхождения) историками называется война против гавани Кирры за право бесплатного прохода паломников в святилище в Дельфах.
Организационные особенности. Пифийские игры были настолько популярны в Элладе, что в Дельфах ежегодно справлялись малые пифии, почти полностью воспроизводившие (по своей структуре) «Великие пифийские игры». Более того, «малые пифии» успешно проводились не только в Дельфах, но и в других городах Эллады и даже в ряде стран Азии.
Программа игр. Пифийские игры состояли из двух частей: (а) религиозно-обрядовой и (б) соревновательной.
Религиозно-обрядовая часть Пифийских игр начиналась театрализованным представлением, изображающим победу Аполлона над Пифоном, после чего совершалось большое праздничное жертвоприношение. На четвертый день после начала религиозно-обрядовой части программы начинались собственно Игры (соревнования).
Соревновательная часть Пифийских игр состояла из:
(а) музыкальных, танцевальных, театральных и иных ментально-художественных соревнований (проводились в театре г. Дельфы) и
(б) атлетических состязаний (включавших в себя – в том числе – разнообразные гимнастические соревнования, гонки квадриг и скачки), проводившихся на стадионе г. Дельфы.
При этом (в отличие от других античных соревнований, входивших в систему Панэллинских игр) в рамках дельфийского агона музыкальные (шире – мусические и ментально-художественные) соревновательные дисциплины постоянно сохраняли своё доминирующее положение на протяжении всего его существования.
Уникальной особенностью программы Пифийских игр, которая еще ждет своих исследователей и разработчиков, были состязания (агоны) философов, проходившие под названием «Семь мудрецов».
Истмийские игры.
Религиозный аспект. Истмийские игры являлись одним из четырех наиболее авторитетных и престижных агонов Эллады и считались неотъемлемой составной частью культа Посейдона, развалины храма которого были относительно недавно обнаружены в 16 км от Коринфа (в поселке Истмия). Иначе говоря, традиционная версия гласит, что Истмийские игры были основаны богом Посейдоном и проводились в его честь. Разумеется, с этой (сугубо экзотерической) версией происхождения Истмийских игр необходимо считаться в построении тех или иных объяснительных схем, однако есть и другая (более адекватная, на наш взгляд, эзотерическая) точка зрения, гласящая, что этот агон изначально был посвящен Мойрам (богиням судьбы) и лишь апостериори (в параллельно-последовательном, так сказать, режиме) был связан с именем Посейдона.
В пользу этой (эзотерической) версии говорит тот факт, что Истмийские игры всегда проводились в Коринфе, где в честь Мойр был сооружен величественный храм и проводились (помимо игр) разнообразные культовые мероприятия общеэллинского значения, связанные с проблематикой времени и судьбы. А то обстоятельство, что Истмийские игры официально (возможно, в целях прикрытия их истинной сущности) считаются посвященными Посейдону, объясняется (во многом) трепетом и ужасом эллинов перед лицом несущих неумолимую смерть всему живому (включая – в определенном смысле – даже богов) всемогущих сестер.
Место проведения. Город Коринф (Коринфский или, иначе, Истмийский перешеек).
Время проведения. Истмийские игры проводились один раз каждые два года (предположительно — весной первого и третьего годов олимпиады).
Длительность игр. Истмийские игры длились (по некоторым сведениям) в течение недели (около 7 дней).
История игр. Считается, что история Истмийских игр началась в 6 веке г. до н. э. (после свержения тирании Кипселидов) и длилась до 4 века н.э. Наряду с мифологическими версиями учреждения Истмийских игр (Посейдон, Мойры), существовали и различные «светские» легенды (версии). Согласно одной из них, Истмийские игры учредил Сизиф в память об утонувшем в море Меликерте. Согласно другой, учредителем Истмийских игр был Тесей.
Организационные особенности. С 228 г. н.э. в Истмийских играх стали принимать участие и победители греков – римляне. Постепенно Истмийские игры приобрели статус уникального общественно-политического события, в рамках которого объявлялись важнейшие решения центральных и местных римских властей.
Программа игр. Истмийские игры состояли из двух частей: (а) религиозно-обрядовой и (б) соревновательной.
Религиозно-обрядовая часть Истмийских игр состояла из различных театрализованных представлений, шествий, жертвоприношений и т.п. традиционных мероприятий.
Соревновательная часть Истмийских игр состояла из гимнастических, конных, поэтических и музыкальных агонов.
Немейские игры.
Религиозный аспект. Немейские игры — одна из четырех составных частей Панэллинских игр, посвящённая богу Зевсу (прежде всего – его победе над Кроносом и воцарению над миром).
Место проведения. Немейская долина на Пелопоннесе при храме Зевса.
Время проведения. Немейские игры проводились каждые два года (за один год и через один год после Олимпийских игр).
Длительность игр. По некоторым сведениям, Немейские игры длились от четырех до шести дней.
История игр. Считается, что Немейские игры были основаны Адрастом (лидером «Похода семерых против Фив») или Гераклом ориентировочно в 573 г. до н. э. В частности, согласно одной из легенд, Немейские игры были учреждены в честь победы Геракла над Немейским львом. Как и другие основные агоны, входящие в систему Панэллинских игр, Немейские игры просуществовали до 4 века н.э.
Организационные особенности. Важной особенностью Немейских игр являлась развитая спортивная, торговая и туристическая инфраструктура, включавшая в себя хорошо оборудованные трибуны для зрителей, многочисленные постоялые дворы (с банями и даже плавательными бассейнами), различные торговые и питейные заведения.
Программа игр. Немейские игры состояли из двух частей: (а) религиозно-обрядовой и (б) соревновательной.
Религиозно-обрядовая часть Немейских игр состояла из различных шествий, жертвоприношений, пиршеств и т.п. традиционных мероприятий.
Соревновательная часть Немейских игр состояла из гимнастических, конных, поэтических и музыкальных агонов. Наиболее популярными видами соревнований в рамках Немейских игр были: бег, стрельба из лука, метание диска, панкратион, борьба, пентатлон.
Представление Панэллинских игр в целом (и их основных агонов) было бы просто ущербным (семантически абсолютно неадекватным) без упоминания и хотя бы краткой характеристики Панафинейских игр (Панафиней).
Последние, хотя и не входили (формально) в официальную структуру Панэллинских игр, имели колоссальное значение для всего агонального (религиозно-игротехнического) универсума Древней Греции и, во многом, выполняли функцию «эссенциальной надстройки» (своего рода «религиозно-политической и игротехнической короны») над Панэллинскими играми. Это объясняется двумя причинами.
Во-первых, Панафинейские игры (Панафинеи) проводились в честь богини Афины Паллады, а о ее роли как дочери-преемницы Зевса на посту вселенского владыки в древнегреческой мифологии уже говорилось выше. Иначе говоря, Панэллинские игры были бы существенно неполны без особых агонов (больших и малых), посвященных Афине Палладе, представляющей собой венец (своего рода Омегу) древнегреческой мифологии, философии, политики и истории (жизненного цикла эллинской цивилизации в целом).
Во-вторых, Панафинейские игры по большинству основных качественных и количественных параметров существенно превосходили все другие древнегреческие агоны, включая главный из них — Олимпийские игры, о чем будет сказано ниже.
Панафинейские игры (Панафинеи, Великие Афинеи).
Религиозный аспект. Панафинейские игры (Панафинеи, Великие Афинеи) – внесистемная (базисная, фундаментальная и, одновременно, надстроечная, результирующая) составная часть Панэллинских игр, посвящённая покровительнице Афин богине Афине Палладе.
Важнейший момент религиозной подоплеки Панафинейских игр состоял в том, что — в их рамках — богиня Афина понималась (трактовалась) и как Великая мать богов, Афина Промахос (Альфа), и как дочь и возможная преемница Зевса на Олимпийском троне (Омега).
Поистине, в лице богини Афины мы имеем (одновременно) и начало, и конец (венец) древнегреческой мифологии и истории, а в лице Панафинейских игр – квинтэссенцию («пятый элемент», «пятую сущность») Панэллинских игр, их дух и организационно-технологическое ядро.
Причем важно понимать, что такая трактовка не является логическим самопротиворечием (ментальной ошибкой), поскольку в ее рамках богиня Афина (вообще говоря, девственница) рассматривается в качестве «Великой матери богов» (Альфа) и «дочери-преемницы Зевса» (Омега) хотя и одновременно, но в разных отношениях.
Напротив, такой подход открывает принципиально новое измерение в понимании всей древнегреческой мифологии. Де-факто в рамках Панафинейских игр (и в целом в древнегреческой мифологии, понимаемой как история борьбы богов со временем и судьбой) богиня Афина (в каком-то смысле) отождествляется с Эвриномой, матерью всего сущего, о которой вкратце упоминалось выше. И это дает колоссальный толчок для понимания и развития древнегреческой (и – шире – мировой) религиозной мысли, разговор о котором выходит далеко за пределы настоящей работы.
Место проведения. Город Афины.
Время проведения. Панафинейские игры делились на Большие и Малые. Большие Панафинеи проводились один раз в четыре года (в третий олимпийский год) с 21 по 29 число месяца Гекатомбеона по афинскому календарю, а Малые Панафинеи — ежегодно (с 25 по 28 число того же месяца).
Чрезвычайно любопытен тот факт, что само наименование месяца Гекатомбеона («месяца жертвоприношений») происходит от традиции приносить жертвоприношения в размере 100 быков (гекатомбы) богине Афине в ходе Панафинейских игр.
Длительность игр. По некоторым сведениям, большие Панафинейские игры длились от девяти до десяти дней, а малые 3-4 дня.
История игр. Считается, что Афинеи (прообраз Панафинейских игр) учредил мифологический царь Эрехтей в 5 веке до н. э. в честь богини Афины Промахос (Афины Праматери или Великой матери богов). А после объединения аттических поселений в единое государство древнегреческий герой Тесей дал празднику название Панафинеи («праздник для всех афинян»). Впоследствии (начиная с правления архонта Гиппоклида) в афинских праздненствах-агонах (как больших, так и малых) получили право участвовать не только афиняне, но и граждане других городов и политически самостоятельных земель Эллады.
Панафинейские игры проводились (в том или ином виде) до момента их полного запрета католической церковью в конце IV века как пережитков язычества, несущих грекам и другим народам абсолютно чуждые (или даже враждебных) христианству идеи и ценности.
Организационные особенности. Панафинейские игры были, пожалуй, наиболее развитыми в организационно-технологическом смысле, пышными (богатыми) и оригинальными (по составу дисциплин, входящих в их программу) соревнованиями из всех агонов, входящих в Панэллинские игры, включая античные Олимпийские игры.
Если говорить об инфраструктурном аспекте этих соревнований, то аналогов Панафинейским играм не было во всей Элладе. Достаточно сказать, что специально для проведения различных «мусических» агонов в Афинах (во время правления Перикла) был построен величественный театральный комплекс Одеон, в котором проходили состязания по хоровому и сольному пению, соревнования поэтов, декламирующих свои гимны и оды под аккомпанемент лиры и других музыкальных инструментов.
Важно отметить, что организаторами Панафинейских игр были выработаны чрезвычайно интересные информационно-технические решения, позволившие увековечить тончайшие нюансы проведения этих выдающихся соревнований. Так, основным (хотя и не единственным) призом этих соревнований были специальные амфоры («панафинейские вазы»), наполненные оливковым маслом наивысшего качества и расписанные лучшими художниками Афин (в частности — Эксекием, Евхаридом и Клеофрадом). Таких амфор (для каждых Панафинейских игр, включая малые) изготавливалось не менее 1500. Любая такая амфора (кроме ее очевидной самоценности в качестве сосуда с оливковым маслом и подлинного произведения искусства) была носителем огромного количества важнейшей информации. В частности, на лицевой стороне панафинийских амфор изображалась Афина Промахос со щитом и поднятым копьём с памятной надписью: «приз из Афин». На оборотной стороне каждой панафинейской амфоры изображали тот вид спортивных состязаний, за который вручался приз, а также сцены чествования победителя соревнований и Нику (богиню победы с лавровым венком). Кроме того, на панафинейских амфорах указывали имена судей состязаний, и даже имена казначеев и архонтов, ответственных за изготовление амфор и качество запечатанного в них оливкового масла.
Со временем информационная составляющая и стиль росписи (в частности – цветовая гамма) панафинейских амфор менялись, но это лишь повышает их ценность как произведений искусства и, одновременно, уникальных источников информации по древнегреческим агонам.
Важно отметить, что распределение «призового фонда» (в виде некоторого заранее заданного множества «панафинейских амфор») осуществлялось отнюдь не по принципу «всем сестрам по серьгам». Существовали наиболее популярные (зрелищные) агоны, победители которых получали львиную долю «призового фонда». Так, победитель скачек на квадригах (колесницах, влекомых четверкой лошадей) получал 140 и более «панафинейских амфор». Естественно, что победители Панафинейских игр в других дисциплинах получали «призовые» в гораздо меньшем объеме.
Всего до нашего времени (в целом виде) дошло около 1000 «панафинейских ваз», представляющих собой колоссальную историческую, социокультурную и художественную ценность, не говоря уже о ценности материальной.
В рамках Панафинейских игр были разработаны и другие оригинальные (не имеющие аналогов в остальных древнегреческих агонах) организационно-технические идеи, которые весьма интересны (для применения) и в современных условиях (в частности – в готовящихся к проведению Демиургических играх всех видов).
Программа игр. Панафинейские игры (как и все основные древнегреческие агоны)состояли из двух частей: (а) религиозно-обрядовой и (б) соревновательной.
Религиозно-обрядовая часть Панафинейских игр (как и в других агонах Панэллинских игр)состояла из различных шествий (в первую очередь — факельных), жертвоприношений (гекатомб различного масштаба), массовых пиршеств и т.п. традиционных мероприятий. Во всех этих ритуалах было реализовано также множество оригинальных организационных и технических решений, придававших Панафинейским играм абсолютно уникальный колорит. Например, неотъемлемой составной частью праздничной процессии всех жителей Афин во время проведения Панафинейских игр (как великих, так и малых) был так называемый панафинейский корабль — специальное транспортное средство (особая платформа с колесами), на котором размещалась статуя богини Афины в особом одеянии шафранового цвета.
Соревновательная часть Панафинейских игр состояла из традиционных для Древней Греции гимнастических, конных, поэтических, музыкальных и иных состязаний. Другое дело, что каждый из названных агонов был организован с несколько большим «размахом» и организационным мастерством, чем в других базовых соревнованиях Эллады.
Кроме того, в рамках Панафинейских игр практиковались и некоторые уникальные для агонов Эллады состязания, требующие крупных материальных затрат и высокого профессионализма участников (в частности — гонки гребцов на парусных галерах). Это еще больше выделяло Панафинейские игры из ряда других древнегреческих агонов.
Еще один важный момент, связанный с Панафинейскими играми, состоит в том, что они (будучи своего рода идеологическим и организационно-техническим эталоном древнегреческого агонизма) олицетворяют собой все территориальные (в частности — городские) игры, не входящие (формально) в состав Панэллинских игр, но представляющие собой плоть от плоти древнегреческого игротехнического (агонистического) универсума и задают ключевую парадигму (базовый технологический формат) для проведения всевозможных агонов аналогичного назначения. И таких Больших (проводимых раз в два или в четыре года) и Малых (проводимых ежегодно) территориальных (городских) игр в Древней Греции было великое множество.
1. Основные достоинства и недостатки Панэллинских игр как базового прототипа международных демиургических игр
Понятие и сущность игротехнического демиургизма и демиургических игр, являющихся предметом исследований и разработок в рамках настоящей работы, невозможно сколь-нибудь корректно определить и интерпретировать без предварительного обращения к вопросу об их исторических прототипах, то есть «близкородственных (в семантическом плане) предшественниках» в системе общественного сознания и в ходе реального исторического процесса.
Напомним, что прототип (от греч. protos — первый и typos — отпечаток, оттиск, греч. prototypos — первый отпечаток) – это первообраз (первоначальный образец, незаконченный прообраз, черновик) какого-либо продукта человеческой деятельности (артефакта), служащий источником идей и решений для создания его более совершенной модификации (продвинутой копии, версии, оптимизированной реплики), а также основным критерием оценки уровня новизны конечного продукта и его существенных отличий от предшественников.
Игротехнический прототип – это известный из уровня теории игр, игротехники и игровой технологии (в том числе – относящийся к сфере спорта, различного рода развлечений с состязательной составляющей и интерактивного шоу-бизнеса) аналог некоторого значимого в каком-либо смысле явления, игротехнического устройства или способа, наиболее близкий последнему в некотором существенном отношении (свойства, функции, структура, конечный эффект) по сравнению с другими устройствами (способами) того же класса, типа и назначения.
Прототип демиургических игр (от греч. protos — первый и typos — отпечаток, оттиск) –
(1) некоторая исторически конкретная форма организации тематически и технологически различных праздненств-соревнований (состязаний, агонов), представляющая собой первичный «информационно-генетический образец», парадигму, относительно несовершенную (неполную, черновую, эскизную и т.д.) реализацию идеи демиургических игр как циклически осуществляемого комплексного субъект-субъектного бескровного противоборства (агона) высшего типа, имеющего целью объединение человечества в принципиально новую историческую общность («человечество разумное»), а также приобретение максимально возможной по уровню концентрации и силе власти над временем и судьбой;
(2) прообраз (первообраз, опытный образец, оригинал, первоидея, работающая модель) концепции (и технологии) демиургических игр как: (а) комплексных соревнований (состязаний, агонов), представляющих собой универсальную форму и методологию индивидуального, коллективного и массового развития людей и человеческого общества в целом, и (б) игротехнической системы нового поколения, позволяющей эффективно в приемлемые сроки решать наиболее фундаментальные проблемы современности или активно содействовать их решению.
В качестве базового (ближайшего и, одновременно, наиболее полного) прототипа Демиургических игр в настоящей работе рассматриваются Панэллинские игры, о которых говорилось выше.
Одним их важнейших свойств древнегреческой цивилизации, пронизывавших абсолютно все сферы ее жизнедеятельности в ходе исторического процесса, было соревновательное (агональное) начало. Во многом именно благодаря ему Древняя Греция и заняла то уникальное положение (место) в человеческой истории, которое она по праву занимает уже многие тысячелетия.
Если же говорить о ключевой организационной форме, в которой воплощалось священное для древних греков соревновательное (агональное) начало, то это, безусловно, были Панэллинские игры, о которых (в вынужденно весьма сжатом формате) говорилось выше.
Чтобы корректно перейти к рассмотрению вопроса о ключевых достоинствах и недостатках Панэллинских игр (рассматриваемых в настоящей работе в качестве прототипа Демиургических игр),без чего проведенный выше анализ Панэллинских агонов был бы неполным, необходимо дать краткие определения таких важнейших понятий, как панэллинизм и игротехнический панэллинизм.
Традиционно (со времен Исократа) под панэллинизмом в Древней Греции понималась более или менее точно сформулированная идея обеспечения национального единства греков (эллинов) перед лицом внешнего врага (прежде всего – персов),путем формирования своего рода общественно-политического (в первую очередь – военного) союза, скрепленного наличием общего языка, единой религиозно-философской системы (и духовной культуры в целом), относительно развитыми межполисными торговыми отношениями, практикой создания эллинских колоний в различных частях Средиземного и Черного морей, а также другими социокультурными и традициями и технологиями (в том числе – игротехническими).
Идеология панэллинизма была, в частности, одним из ключевых мотивов для похода Александра Македонского в Северную Африку, Азию и на Ближний Восток.
К сожалению, панэллинизм в Древней Греции изначально формулировался (и внедрялся в общественное сознание) ее разработчиками как идея сугубо завоевательная (экспансионистская), причем основанная (вопреки здравому смыслу и элементарным математическим расчетами) на достаточно жестком этническом противопоставлении (сегрегации) эллинов и «варваров», а потому был обречен на полный провал.
Исключение составил панэллинизм эпохи Александра Македонского, когда идея создания мировой эллинской империи была близка, как никогда ранее. Но именно в этот период наблюдалось максимальное снижение уровня этнической сегрегации в греческом обществе и допускалось (в весьма значительных масштабах) привлечение иноземцев (в том числе – персов) к исполнению широкого круга функций, которые ранее были исключительной прерогативой эллинов (прежде всего – к воинской службе). Иначе говоря, имперская панэллинская идея всегда противоречила устойчивой практике национальной сегрегации в Древней Греции, но это обстоятельство весьма слабо осознавалось интеллектуальной и политической элитой Эллады, что и привело (в конечном счете) к полному краху этой феноменальной по своим потенциям цивилизации.
Но панэллинизм в трактовке Исократа и его последователей (дисгармонический, так сказать, панэллинизм) не является единственно возможным определением панэллинизма.
В качестве альтернативы самопротиворечивой и самоубийственной для Древней Греции дисгармонической (сегрегационно-завоевательной) концепции панэллинизма может быть предложено следующее его гармоническое определение (и понимание), которое нам понадобится ниже для анализа достоинств и недостатков панэллинских игр.
Панэллинизм (в соответствии с гармонической версией его определения) – (1) идеология обеспечения непрерывного роста уровня национального единства древних греков (в том числе — повышения качества «человеческого капитала», расширенного воспроизводства эллинского суперэтноса, создания целостной системы общих институтов и технологий и т.д.) за счет формирования и ускоренного развития (инновирования) ряда ключевых религиозно-философских, общественно-политических, социально-экономических механизмов (прежде всего – игротехнического, инновационного, социального и торгово-экономического), гарантирующих перманентное цивилизационное превосходство Эллады (и входящих в ее состав государственных и административно-хозяйственных образований) над внешним окружением; (2) потенциально возможная (но не осуществившаяся в ходе реального исторического процесса по ряду объективных и субъективных причин) система общественно-политического устройства Древней Греции, основанная на опережающем развитии ее ключевых религиозно-философских, общественно-политических и социально-экономических концептов и институтов и неограниченной интеграции в состав древнегреческого общества лучших представителей других стран и народов (после прохождения ими агонально организованных стандартных процедур отбора).
Отличительной особенностью идеи панэллинизма в такой (гармонической) трактовке являются: (а) полный отказ от губительной для древней Эллады идеологии и практики национальной и общественно-политической сегрегации, то есть жесткого противопоставления эллинов и не-эллинов (а также граждан и не-граждан) во всех ключевых сферах жизнедеятельности общества, и (б) акцент на массовое внедрение в общественно-политическую практику технологий соревновательного (агонального) отбора новых граждан из числа претендентов (не-эллинов и эллинов не-граждан) в целях ускоренного повышения значений совокупного «человеческого капитала» древнегреческого общества и общей численности греческого этноса, что было критически важно для успехов в колонизационной политике и в войнах.
К сожалению, панэллинизм в изложенной трактовке (который мог бы реально дать Древней Греции статус неразрушимой в течение многих тысячелетий сверхмогущественной инновационной мировой империи) не был характерным для эллинской ментальности (весьма сильно зараженной своего рода «этническим снобизмом») на протяжении всего периода античности.
Тем не менее, для нас важно постулировать и акцентировать хотя бы теоретическую возможность такой интерпретации названного термина и сформулировать (на ее основе) определение понятия игротехнический панэллинизм.
Исходя из сказанного, игротехнический панэллинизм в настоящей работе определяется как: (а) комплексная идеология и технология агонально организованной (соревновательной) игротехнической деятельности, направленная на решение задачи обеспечения непрерывного роста уровня национального единства древних греков и общего развития древнегреческой цивилизации, и (б) интегрированный религиозно-философский, общественно-политический и технологический механизм, включающий в себя иерархию основанных на территориальном принципе организации спортивных и иных (в первую очередь – мусических) соревнований (агонов), обеспечивающий Древней Греции необходимый уровень динамизма и инновационности в решении нарастающих в течение ее истории цивилизационных проблем.
Здесь необходимо отметить, что игротехнический панэллинизм, рассматриваемый в качестве комплексной идеологии и технологии игротехнической деятельности древних греков, не является сколь-нибудь хорошо формализованной (на уровне какой-то целостной идеологической системы, доктрины или хартии) и завершенной ментальной конструкцией. Это (по факту), скорее всего, некий (открытый для распознавания и пополнения историками и разработчиками новых соревновательных технологий) набор латентных (скрытых, неявно сформулированных) религиозно-философских идей, которые необходимо всякий раз (с немалым трудом) распознавать и реконструировать, а также прикладных организационно-технологических решений различного уровня общности и эффективности, лежащих в основе базовых древнегреческих агонов (Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских игр).
Тем не менее, именно игротехнический панэллинизм, представляющий собой такую вот (достаточно аморфную) многослойную парадигму организации универсальной соревновательной игротехнической деятельности древних греков, и является уникальной по своим свойствам ментальной платформой, на которой тысячелетия назад было выстроено (пусть и не без справедливых нареканий) грандиозное «здание» Панэллинских игр.
Для завершения начатого ранее рассмотрения нам необходимо в явном виде указать на достоинства и недостатки Панэллинских игр, которые учитывались при разработке концепции и технологии Демиургических игр, изложенных выше.
Основные достоинства Панэллинских игр.
Главным достоинством Панэллинских игр, предопределившим их успех как способа интеграции и развития Древнегреческой цивилизации, как представляется, является их общая градационная религиозно-философская направленность, то есть ментальная и морально-этическая ориентация на непрерывный вертикальный (качественный) прогресс в различных сферах общественного бытия и ускоренное организационно-технологическое развитие. Эта системообразующая интенция была направлена, безусловно, на общий рост могущества богов (в мифологии) и людей (в реальной жизни), но в первую очередь — на решение проблемы времени (бессмертие, видение и предопределение будущего, оптимизация судьбы и т.д.).
Высокий религиозно-философский «замах» Панэллинских игр позволил древним грекам «выйти» на идею «комплексного игротехнического моделирования» всех важнейших сфер их жизнедеятельности. В частности, Панэллинские игры изначально были не только спортивными состязаниями, но и относительно хорошо организованными противоборствами в области философии, мусического искусства, других прикладных дисциплин. Причем это стремление к универсализации предметной области Панэллинских игр имело очевидную тенденцию к количественному расширению и развитию. В частности, можно с уверенностью говорить о том, что (если бы не запрет Панэллинских игр в 4 веке нашей эры) через некоторое — исторически короткое — время в Программу Панэллинских игр вошли бы соревнования в самых различных областях политики, науки, искусства, изобретательской, ремесленнической и индустриальной деятельности.
Несомненным достоинством Панэллинских игр, существенно повышавшим их качественный уровень, был территориальный принцип организации, предполагавший проведение тех или иных (более или менее стабильных по своей религиозно-философской «привязке» и программе) игр (соревнований, агонов) в одном и том же городе (или в одной и той же местности).
Жесткое прикрепление важнейших агонов общегреческого значения к определенным территориям (городам, местностям и т.д.) позволяло строить (в общественно-политических, спортивно-развлекательных, туристических, торговых и иных целях) достаточно крупные, сложные и дорогие архитектурные сооружения, тесно связанные с соответствующими традиционными соревнованиями (например, стадионы, ипподромы и т.д.), которые затем столетия круглогодично служили своим владельцам (муниципальным властям и гражданам тех или иных городов), нуждаясь лишь в минимальных затратах на ремонт, уборку и текущее обслуживание.
К числу очевидных достоинств Панэллинских игр относится и тот факт, что практически все их основные агоны делились на «Великие», проводимые раз в четыре года и «малые», проводимые ежегодно. Это давало очень высокую «темпоральную плотность» соревновательной деятельности в рамках древнегреческой цивилизации, позволявшую поддерживать на перманентно высоком уровне навыки и умения участников игр в соответствующих дисциплинах и сохранять на требуемых высотах патриотический тонус граждан Эллады. Кроме того, это позволяло достаточно быстро окупать затраты на строительство крупных спортивных и иных мегасооружений за счет высокоинтенсивной торговой деятельности, осуществляемой рядом с ними в период проведения соревнований и иных массовых мероприятий.
К достоинствам Панэллинских игр следует отнести и практику непрерывного неформального общегреческого «обмена опытом», в рамках которой различные древнегреческие агоны перенимали и активно использовали в своих соревнованиях лучшие образцы организационно-технологической и тренинговой деятельности.
К такого рода удачным заимствованиям относились, в частности, лучшие приемы выполнения тех или иных физических упражнений, повышения силового и волевого потенциала атлетов за счет правильной организации тренировок, безопасного употребления различного рода допингов (в том числе — достаточно сильных).
Известно, например, что практически все атлеты древней Эллады применяли для повышения своих результатов в прыжках в длину специальные грузы, которые будучи правильно использованными, существенно продлевали фазу полета человеческого тела. Ныне эта технология практически полностью утрачена. Не было тайной для Древних Греков и искусство относительно безопасных высокоэффективных гипертренировок, позволявших достаточно волевым и упорным в своих амбициях атлетам поднимать грузы весом в 500 и более килограмм (достаточно вспомнить несравненного Милона Кротонского и его знаменитого быка, выполнявшего роль живого тренажера).
Широкое распространение (через механизм взаимного копирования) получила, например, традиция награждения победителей не только денежными средствами и другими материальными активами (например, амфорами с оливковым маслом), но и символическими (но от того не менее ценными и престижными) призами в виде венков из веток и листьев различных благородных деревьев.
Повсеместно распространенной (через механизм взаимной передачи опыта) в Древней Греции стала и практика запечатления памяти о лучших атлетах и других выдающихся участниках агонов различного типа в специальных стелах, статуях, ювелирных и керамических изделиях, мозаике и т.д.
Основные недостатки Панэллинских игр.
Согласно представляемой в настоящее работе точке зрения, главный недостаток Панэллинских игр – это отсутствие сформулированной в явном виде целостной религиозно-философской, общественно-политической и организационно-технологической доктрины, предопределяющей все важнейшие аспекты их подготовки, проведения и развития.
Действительно, создав уникальные по глубине религиозную (мифологическую) и философскую системы, выйдя (хотя бы и на латентном уровне) на глобальную проблему управления временем и судьбой (и, более того, овладев некоторыми высокоэффективными прикладными технологиями в этой сфере), древние греки легко могли бы, как представляется, обобщить (интегрировать в единое целое) все эти свои экстраординарные достижения и разработать единую парадигму Панэллинских игр как главного (агонально организованного) инструмента цивилизационного развития и мировой экспансии (духовной, общественно-политической, культурной, торговой и военной). По большому счету, оставалось сделать совсем немного …
Но этого (по не вполне понятным причинам) в истории не произошло. Следствие – общая деградация и гибель древнегреческой цивилизации под тяжестью внутренних проблем и ударами внешних врагов.
Более того, этого (создания общей теории и доктрины Панэллинских игр, не говоря уже о возрождении данного института и системы деятельности в полном объеме) не произошло и в более поздние периоды человеческой истории. Даже в ХХ веке источником вдохновения лучших представителей человечества (в смысле реинкарнации идеалов античности) были лишь гораздо более «демократические» (примитивные) в духовном и организационно-технологическом смысле Олимпийские игры, а не Панэллинские игры в целом.
К числу основных недостатков Панэллинских игр, прямо вытекающих из названного выше, следует отнести также отсутствие централизованной системы управления всеми древнегреческими агонами.
Наличие такой целостной системы управления играми, как представляется, могло бы, во-первых, многократно повысить общее качество и скорость развития древнегреческой цивилизации (в том числе – и в плане ее вклада в мировую науку, искусство и технику) за счет целенаправленного оперативного внедрения лучших образцов агонистической (конкурентной) деятельности и инноваций во всех областях жизни. В реальной же истории иррадиация нововведений (передача прогрессивного опыта) происходила гораздо более медленными (чем это могло бы быть при наличии централизованной системы управления) темпами.
Во-вторых, централизованная система управления Панэллинскими играми могла бы кардинальным образом решить вопрос об экспоненциальном распространении греческих колоний в бассейнах Средиземного и Черного морей за счет неограниченного тиражирования базовых центров (локаций) проведения встроенных в систему Панэллинских игр агонов различного масштаба и значения. Подобные центры игротехнической деятельности, организующие (в рамках греческих колоний) панэллинские агоны нового типа (отличающиеся правом участия в них местного населения), могли бы стать подлинными «краеугольными камнями» всемирной панэллинской империи.
Наконец, в-третьих, единая система управления Панэллинскими играми позволила бы древним грекам (особенно – в критических исторических ситуациях) интегрировать и ускоренно развивать многие системообразующие виды деятельности (в первую очередь – военное дело).
Иначе говоря, ставка на Панэллинские игры как на способ интеграции и ускоренного прогрессивного инновирования всех сфер жизнедеятельности греческой цивилизациимогла бы привести Древнюю Грецию к неоспоримому другими государствами мировому владычеству (к созданию всемирной империи, гораздо более высокой духовно и эффективной в военном отношении, чем римская).
Действительно, Древняя Греция практически во всех сферах жизнедеятельности изначально многократно превосходила Римскую республику (позднее — империю). Так, религия Древнего Рима во все времена (до принятия христианства) была практически полным плагиатом древнегреческой мифологии (за исключением имен основных фигурантов). Философия, наука, искусство и техника Рима и близко не стояли с древнегреческими аналогами и образцами (даже среднего уровня). Ремесленники Эллады во все века были непревзойденными мастерами своего дела и создавали товары, крайне высоко ценимые во всем мире (прежде всего – в Риме).
Армия Рима (в смысле качества индивидуального воинского мастерства, да и в плане развития тактического искусства) даже в период своего максимального расцвета и могущества многократно проигрывала армии, скажем, Спарты. Флот же Рима (вообще достаточно слабо развитый по любым меркам) был просто бледной тенью флота Афин (периода их расцвета) как по качеству кораблей, так и по уровню флотоводческого мастерства.
Объединив все свои достижения в рамках некоей достаточно свободной (в смысле взаимных прав и обязательств участников) общественно-политической конфедерации, созданной на платформе централизованной системы управления Панэллинскими играми, Древние Греки могли бы многие сотни (и даже тысячи лет) править миром (по крайней мере – Европой, Азией и Африкой), в принципе не имея сравнимых по уровню духовного развития и воинской силе противников.
Еще один важный недостаток древнегреческой системы Панэллинских игр, тесно связанный с предыдущим, — наличие жесткой системы ограничений на участие в состязаниях эллинов не-граждан всех видов, иноземцев и рабов. Это объективно крайне затрудняло мировую экспансию (существенное расширение ареала действия и состава участников) Панэллинских игр, хотя, по-видимому, древние греки к этому не особенно и стремились, априори считая себя (и, во многом, небезосновательно) мировой суперэлитой. Но за этот «этнический снобизм» им пришлось впоследствии серьезно поплатиться. Более того, по иронии судьбы, древние греки были вынуждены (после серии весьма болезненных в цивилизационном плане военных поражений) включить римских граждан во все свои соревнования (причем именно как привилегированных участников, зачастую устанавливавших абсолютно неприемлемые для греков новые «правила игры» и имевших значительные преференции в плане судейства).
А ведь проблему неприемлемости для древних греков участия в панэллинских соревнованиях иностранцев, рабов и прочих людей «второго сорта» можно было бы легко решить без ущерба для их «национальной гордости» путем создания, к примеру, множества видов новых специализированных агонов именно для этих категорий людей. – Ведь создали же они некие аналоги Панэллинских игр для женщин (Гераи), о которых говорилось выше. В принципе, не составляло труда создать аналогичные агоны (соревновательные институты) и для прочих категорий населения (по крайней мере, о чем говорилось выше, – в колониях и других территориях с особым управлением).
Более того, древние греки могли бы превратить эти особые соревнования для иноземцев, неграждан и рабов (входящие в дополнительные дивизионы Панэллинских игр) в систему своего рода суперэффективных «социальных лифтов», получив источник неограниченного пополнения своей армии выдающимися во всех отношениях воинами и спортсменами современности, не говоря уже о певцах, поэтах, музыкантах, скульпторах, ремесленниках, изобретателях и т.д. Одним из важнейших призов и стимулов – в рамках таких соревнований — могло бы стать гражданство того или иного города-государства Эллады, даруемое победителям и призерам.
Немаловажно (в этой связи) и другое соображение. Стоит напомнить, что по пути создания системы агонов для рабов пошли римляне, внедрив в своей республике институт «гладиаторских боев», который, по существу, был примитивной репликой древнегреческих агонов, отличающейся лишь большей жестокостью и сугубо военной (точнее – военно-развлекательной) ориентацией. Институт гладиаторских агонов в Риме, хотя и не был предназначен для массового пополнения римской армии хорошо обученными воинами (видимо, для этих целей хватало свободных граждан и союзников — варваров), но в течение многих столетий чрезвычайно эффективно выполнял функцию сдерживания (блокировки) народных волнений в рамках системообразующей управленческой формулы («хлеба и зрелищ»). И это – далеко не единственная функция, которая могла бы успешно выполняться в рамках специализированных агонов для не-граждан в системе Панэллинских игр.
Иными словами, создание (в рамках института Панэллинских игр) системы различных по своей тематической и организационно-технологической специфике агонов с участием не только свободных граждан, но и всех остальных жителей Эллады (с разными критериями и методами допуска и стимулирования) позволило бы Древним Грекам получить целый ряд крупных преимуществ цивилизационного плана, гарантирующих им неоспоримое историческое преимущество перед другими народами. Речь идет – прежде всего – о компенсации перманентного дефицита в Древней Греции умелых воинов и ремесленников всех ведущих специальностей.
Но «этнический снобизм» (стремление к автаркии, атомизации политической власти, «квазисвободе» и индивидуализму на всех уровнях) в реальной истории победил, и греки (которым — для одержания крупных цивилизационных побед — банально не хватило адекватной масштабам решаемых задач численности населения) на многие столетия стали объектом непрерывного геноцида со стороны различных более мощных (прежде всего — в количественном отношении) внешних сил, народом-рабом, народом-аутсайдером, который до сих пор (спустя тысячелетия) не может оправиться от своих многочисленных поражений (прежде всего – духовных и моральных). А о возврате современной Грецией статуса мировой инновационной и культурной сверхдержавы, каковой она была в древности, скорее всего, уже вообще не может быть и речи.
К числу серьезных организационно-технологических недостатков, вытекающих из названных выше, следует, на наш взгляд, отнести излишне стационарный (статичный) характер и статус агонов, входивших в состав Панэллинских игр. Речь идет о том, что основные агоны Панэллинских игр (Олимпийские, Пифийские, Немейские, Истмийские игры) на протяжении веков имели некий строго определенный организационно-иерархический ранг и (в некотором смысле) совершенно не имели стимула к развитию. Ситуация была бы совершенно иной, если бы базовых агонов Панэллинских игр было не 4, а, скажем, 20, и между ними существовала достаточно жесткая конкуренция за право называться «ведущими» в том или ином смысле.
Но как этого можно было добиться? Существует множество способов повышения уровня конкурентности между соревнованиями различного рода. Самый простой – конкуренция по критерию величины призовых фондов. Более того, этот механизм (в определенном смысле) уже даже был реализован в Древней Греции (другое дело, что он не был использован в явном виде как механизм организации конкуренции между различными агонами). Так, афинский архонт Солон в свое время констатировал (как факт), что победитель Олимпийских игр получал (в качестве вознаграждения) 500 драхм, а победитель Истмийских игр – всего лишь 100 драхм. Не это ли было одной из ключевых причин существенной разницы в популярности названных игр? А если бы призовые фонды всех агонов Панэллинских игр изначальнобыли «плавающими» и их организаторы заранее объявляли о соответствующих изменениях в объеме вознаграждений?
Очевидно, что неформальные статусы (рейтинги) таких игр стали бы весьма динамичными. А если бы и их формальные статусы (рейтинги) ежегодно менялись по определенным критериям? Панэллинские игры стали бы сверхдинамичным тотально инновационным механизмом, уникальным цивилизационным явлением, которое могло бы дать общественно-политическому, культурному и экономическому развитию Древней Греции колоссальный импульс.
Разумеется, непрерывная ориентация «на повышение ставок» (размеров призовых фондов и общих затрат на финансирование соревнований) во всех агонах Панэллинских игр не могла бы долго просуществовать на одном и том же экономическом базисе. И это – еще один недостаток Панэллинских игр. Дело в том, что в их рамках не было предусмотрено какого-либо (даже самого простенького) механизма самоокупаемости и повышения уровня рентабельности. Но если бы, к примеру, в рамках Панэллинских игр организовывались, скажем, ремесленнические агоны, включающие в себя аукционы, выставки-продажи изготавливаемых участниками игр товаров и другие торгово-экономические состязания, то ситуация могла бы сильно измениться. Каждый комплексный территориальный агон, входящий в систему Панэллинских игр, получил бы огромный стимул и эффективный механизм саморазвития. Вот тогда-то между основными агонами Эллады и могла бы развернуться сверхжесткая конкуренция за статус «лучшего» в том или ином отношении субмеханизма Панэллинских игр. Причем сказанное – далеко не единственный способ, с помощью которого Панэллинские игры уже во времена античности могли бы выйти на полную самоокупаемость и ускоренное развитие на основе экономической и организационно-технической конкуренции.
В этом смысле, пожалуй, наиболее перспективными могли бы стать инновационные (изобретательские) агоны, в рамках которых изобретателям ставились бы некие творческие задачи, решение которых давало существенные цивилизационные преимущества в масштабе всего эллинского общества. Разумеется, за решение каждой такой задачи (например, за изобретение какого-то эффективного военного устройства или, скажем, двигателя нового типа) должно было быть предусмотрено очень серьезное вознаграждение. Но любое (даже самое крупное) вознаграждение изобретателям было бы несоизмеримо малым по сравнению с эффектом, который могло бы дать (в масштабе эллинского общества) действительно полезное изобретение.
К числу важнейших недостатков Панэллинских игр, полностью обусловленных названными выше деструктивными причинами, следует отнести чрезвычайно узкие (в содержательном смысле) и крайне медленно пополняемые программы этих агонов.
Программы базовых агонов, входящих в систему Панэллинских игр, традиционно состояли из религиозно-обрядовой и соревновательной частей.
Религиозно-обрядовая часть панэллинских агонов включала в себя некоторое (достаточно скромное) количество более или менее стандартных мероприятий религиозного и общественно-политического характера (в том числе — различные театрализованные представления, торжественные шествия, праздничные жертвоприношения, пиры, всевозможные тематические выставки-продажи ремесленных изделий и т.д.).
Проблема была в том, что все такие религиозно-обрядовые мероприятия были почти «как две капли воды» похожи друг на друга как во временном разрезе (в сравнении с предшествовавшими во времени играми), так и в плане идейного сходства с агонами-конкурентами.
Соревновательная часть всех панэллинских агонов также не отличалась повышенной инновационностью и сводилась к (примерно) двум десяткам веками отработанных спортивных дисциплин, доминирующее положение среди которых занимали: бег (в нескольких модификациях), всевозможные соревнования в сфере гимнастики и силового атлетизма, различного рода единоборства и конные состязания нескольких видов, а также к некоторым стереотипным музыкально-поэтическим конкурсам.
При этом важно подчеркнуть, что основной причиной содержательной ограниченности программ агонов Панэллинских игр явился не низкий уровень креативности древних греков (ибо они изобрели десятки видов интереснейших соревнований, которые и сегодня могли бы составить честь лучшим теоретикам и технологам спорта, а также игротехническим дизайнерам высшего уровня), а именно недостатки ментально-этического и организационно-управленческого характера, о которых говорилось выше.
Теоретически (если бы Панэллинские игры рассматривались элитой древнегреческой нации в качестве основного механизма становления всемирной панэллинской империи, о чем говорилось выше) программы ведущих панэллинских агонов могли бы включать в себя сотни интереснейших (и, к тому же, вполне самоокупаемых) спортивных и иных (прежде всего – научных, изобретательских, ремесленных и художественных) соревновательных дисциплин. К сожалению, на практике этого не произошло.
Последний (last but not least) недостаток Панэллинских игр, на который важно обратить внимание читателя в настоящей работе, – отсутствие целостной игротехнической метасистемы (механизма саморефлексии и самообновления), которая могла бы своевременно выявлять и устранять все названные недостатки.
Действительно, если бы в реальной системе Панэллинских игр (хоть в каком-либо виде) существовала практика открытого общенародного (или — хотя бы — закрытого элитарного) обсуждения итогов конкретных агонов и перспективных организационно-технических нововведений на будущее, то все названные выше недостатки древнегреческого агонизма были бы достаточно быстро и эффективно устранены, а все человечество сегодня жило в рамках всемирной панэллинской империи (созданной еще до нашей эры). При этом гипотетическая Глобальная Эллада, о которой речь шла выше, была бы намного более гармоничным и эффективным (в смысле решения стратегических проблем) обществом, чем то, которое существует (на большей части планеты) сегодня.
То же касается и практики предсказания (и предопределения) будущего Панэллинских игр. В этом смысле крайне эффективными могли бы быть различные футурологические религиозно-философские и экстрасенсорные агоны, касающиеся функционирования и развития Панэллинских игр в целом и их отдельных элементов.
Ирония судьбы Древней Греции (и ее духовной сферы) состоит в том, что такой комплексный футурологический механизм в рамках Панэллинских игр практически уже был создан (речь идет, в частности, о соревнованиях «Семи мудрецов» в системе Пифийских игр, а также о высоких экстрасенсорных технологиях видения и предсказания будущего, успешно культивировавшихся в Дельфах). Другое дело, что он не получил необходимого развития в масштабах Панэллинских игр в целом и точной саморефлексивной направленности на ускоренное развитие хронопрактик всех видов.
А ведь дело было совсем за немногим. Но история, как говорится, «не имеет сослагательного наклонения» …
Поэтому, если какие-то яркие древнегреческие идеи (как явные, так и латентные), о которых речь шла выше, и заслуживают своего полного воплощения в истории, то нам (современникам) придется их реконструировать, разрабатывать и внедрять в рамках некоторых принципиально новых религиозно-философских и общественно-политических систем, которые будут рассматривать панэллинизм (во всех его проявлениях) лишь как очень отдаленный и (во многом) несовершенный прототип демиургизма в целом (и прежде всего – игротехнического демиургизма), которому так и не было суждено (причем по сугубо субъективным причинам) стать непоколебимым глобальным артефактом (системой жизнедеятельности) общечеловеческого значения.
2. Современное Олимпийское движение как отрицание Панэллинских игр (критические комментарии к Олимпийской Хартии)
Многие фундаментальные смысловые и организационные недочеты (недостатки) современного Олимпийского движения, о которых говорилось выше, обусловлены (кроме прочего) крайне низким качественным уровнем главного руководящего документа посткубертеновского Олимпизма – Олимпийской Хартии (далее – ОХ).
Серьезные претензии можно предъявить к форме и содержанию практически каждого пункта названного документа (и это будет сделано в свое время – в ходе соответствующих ментальных войн), однако в настоящей работе имеет смысл проанализировать и прокомментировать лишь ключевые положения ОХ, так или иначе связанные с проблематикой грядущей реформацией мирового спорта.
2.1. Комментарий к Предисловию к ОХ
В Предисловии к ОХ говорится:
«Олимпийская хартия является сводом основополагающих принципов Олимпизма, правил и официальных разъяснений, принятых Международным олимпийским комитетом (МОК). Олимпийская хартия регламентирует организацию, мероприятия и деятельность Олимпийского движения и определяет условия проведения Олимпийских игр. В целом, Олимпийская хартия выполняет три основных задачи:
a) Олимпийская хартия, в качестве документа, носящего конституционный характер, устанавливает основополагающие принципы и важнейшие ценности Олимпизма.
b) Олимпийская хартия также служит в качестве устава Международного олимпийского комитета
c) Помимо этого, Олимпийская хартия определяет основные взаимные права и обязанности трех главных составных частей Олимпийского движения, а именно: Международного олимпийского комитета, международных федераций и национальных олимпийских комитетов, а также организационных комитетов по проведению Олимпийских игр, которые обязаны соблюдать положения Олимпийской хартии» (Олимпийская Хартия. — Лозанна, МОК, 2015 г., — с. 7).
Уже этот фрагмент ОХ вызывает множество вопросов. Остановимся только на вопросе о наименовании и самопродекларированном статусе данного документа.
Первое. Вообще говоря, термин хартия (греч. chartion, от chartes — бумага, грамота) означает некоторый системообразующий (близкий по своим интенциям и функционалу к Конституции, Доктрине, Декларации и т.д.) документ идеологического, политического или публично-правового характера (правовой акт), отличающийся тем, что его основные положения (базовые установления) носят преимущественно обобщающий (в пределе – религиозный и/или философский) и торжественно-постановочный характер и не имеют обязательной правовой, организационно-технологической или иной силы.
Кроме того, в хартии (что логически вытекает из предыдущего утверждения), как правило, не отражаются конкретные организационно-технологические регулятивы (нормы и правила), присущие нормативно-правовым документам более низких уровней общности. Тем более в ней не место всякого рода «разъяснениям» (проще говоря – комментариям), принятым МОК (для этого, безусловно, должны существовать другие публично-правовые форматы).
В противовес этому, согласно приведенному вступительному фрагменту ОХ, рассматриваемый документ представляет собой некий эклектически (чтобы не сказать небрежно) составленный публично-правовой компендиум, в котором перемешаны все возможные идеологические и юридические «жанры», в результате чего ни один корректно поставленный вопрос к данному тексту не находит сколь-нибудь адекватного ответа.
В частности, совершенно непонятно, зачем один и тот же документ выполняет функции трех разных нормативных актов: (а) Конституции (или Доктрины) Олимпийского движения (принципы, ценности,цели, базовые определения и т.д.), (б) системы Уставов основных органов Олимпийского движения (в первую очередь – МОК) и (в) Регламента Олимпийского движения в целом, включая определение условий проведения Олимпийских игр?
Почему содержание ОХ нельзя было ограничить только первым пунктом (Конституция или Доктрина Олимпийского движения), но проработать его гораздо глубже, чем это сделано де-факто (по крайней мере, в полном объеме устранить все имеющиеся и рассматриваемые ниже логические и семантические несуразности), а Устав МОК, Регламент Олимпийского движения и прочие правовые акты выделить в отдельные самостоятельные юридические документы?
Второе. Приведенный выше фрагмент ОХ изначально производит впечатление какой-то множественной тавтологии как в плане смыслового самодублирования, так и в плане лингвистической формы.
Так, в двух рядом расположенных предложениях читаем:
«Олимпийская хартия является сводом основополагающих принципов Олимпизма, правил … a) Олимпийская хартия, в качестве документа, носящего конституционный характер, устанавливает основополагающие принципы и важнейшие ценности Олимпизма …». Тавтология очевидна.
Весьма показательным (в плане формальной лингвистической тавтологии) является и такой речевой оборот:
«В целом, Олимпийская хартия выполняет три основных задачи:
a) Олимпийская хартия, …, устанавливает …
b) Олимпийская хартия также служит в качестве …
c) Помимо этого, Олимпийская хартия определяет основные …».
– Все это – в одной фразе.
Приведенные примеры говорят о какой-то странной смысловой и лингвистической неряшливости, проявленной составителями ОХ, феноменальном игнорировании ими элементарнейших правил формальной логики и лингвистики.
Причем все это не просто досужие придирки, а вполне конкретные претензии к смыслу и составу документа. В частности, в двух приведенных выше взаимно тавтологичных утверждениях о функциях и задачах ОХ два раза упоминается слово принципы и только один раз (в задачах) слово ценности.
В дальнейшем будет показано, что хотя и принципы Олимпизма в ОХ даны (позиционированы), определены и проинтерпретированы абсолютно неудовлетворительно, но ценности Олимпизма там не излагаются вообще (хотя далее по тексту в ОХ они упоминаются – в качестве инструмента обоснования тех или иных конкретных организационно-технологических норм – многократно: более 10 раз).
Вопрос о принципах и ценностях Олимпизма (в понимании идеологов современного Олимпийского движения) будет достаточно подробно рассмотрен ниже, а пока прокомментируем непосредственно следующую за Предисловием Преамбулу ОХ.
2.2. Комментарий к Преамбуле к ОХ
В Преамбуле к ОХ говорится:
«Концепция современного Олимпизма принадлежит Пьеру де Кубертену, по чьей инициативе в июне 1894 года в Париже состоялся Международный атлетический конгресс. 23 июня 1894 г. самоучредился Международный олимпийский комитет (МОК). Празднование первых Олимпийских игр (Игр Олимпиады) современности состоялось в Афинах, в Греции, в 1896 г. В 1914 г. на Олимпийском конгрессе в Париже был утвержден олимпийский флаг, подаренный Пьером де Кубертеном. На нем изображены пять переплетающихся колец, которые символизируют союз пяти континентов и встречу спортсменов всего мира на Олимпийских играх. Первые Олимпийские зимние игры состоялись в Шамони, Франция, в 1924 г.» (ОХ, с. 8).
В процитированной Преамбуле к ОХ достаточно странным выглядит тезис, что «Концепция современного Олимпизма принадлежит Пьеру де Кубертену…».
Дело в том, что (при всем уважении к названному человеку), даже если считать его единственным разработчиком (автором) данной концепции, она ему не принадлежит в смысле интеллектуальной собственности, права на коммерческое использование и т.д. Об этом весьма недвусмысленно говорится в самой ОХ, где многократно (с настойчивостью, достойной много лучшего применения) подчеркивается принадлежность данной концепции в целом (и всех ее потенциально монетизируемых компонентов) Международному Олимпийскому Комитету (МОК).
Более того, МОК претендует (в плане интеллектуальной и коммерческой собственности) даже на то, на что он (равно как и П. де Кубертен) в принципе претендовать не может – на термин «Олимпийские игры» (который зародился тысячелетия назад в Древней Греции и априори принадлежит всему человечеству). Второй подобный пример феноменальной патологической жадности и абсолютного правового беспредела (откровенного интеллектуального рейдерства в мировом масштабе) в человеческой истории найти будет, возможно, затруднительно. Об этом еще будет сказано ниже.
Что же касается собственно вопроса об авторстве концепции современного Олимпизма, то тут также есть многочисленные нюансы. Дело в том, что идея возрождения Олимпийских игр принадлежит (вопреки сложившемуся под интенсивным пропагандистским воздействием МОК мнению) отнюдь не П. де Кубертену (и уж точно – не ему одному).
История знает десятки достойнейших имен энтузиастов, стремившихся возродить Олимпийские игры в новом формате задолго до барона де Кубертена.
К сожалению, каких-то специальных трудов на эту тему немного. Более того, в последние годы становится все более понятным, что некие достаточно могущественные силы (прежде всего – римская католическая церковь), панически боявшиеся возрождения и широкого распространения язычества, активно блокировали на протяжении всей более или менее осмысленной истории человечества (в средние века, в новое и новейшее время) периодически возникавшие многочисленные попытки реинкарнации Олимпийских игр и старательно вычищали историческую память людей об имевшихся попытках такого рода (даже самых крупных и успешных).
Тем не менее, информация о ряде таких попыток возрождения практики Олимпийских игр (пусть и не обо всех) все-таки сохранилась в истории. Эти попытки (в хронологическом плане) можно сгруппировать, так сказать, в три «волны».
В качестве «первой волны» адептов (подвижников) идеи возрождения Олимпийских игр следует назвать целую плеяду прогрессивных итальянских и, шире, европейских деятелей Эпохи Возрождения (14-16 века н.э.).
Действительно, было бы очень странно, если бы в Эпоху Возрождения не было интереса к такому выдающемуся явлению и достижению античности, как Олимпийские игры.
В частности, в этой связи достаточно широко известно имя крупного итальянского гуманиста, государственного деятеля эпохи Возрождения флорентийца Матео Пальмиери (1405-1475 гг.).
В своих общественно-политических трактатах, написанных в 1450 году и позднее, он изобретательно полемизирует с церковниками по широкому спектру гуманистических проблем, возрождает понятие «Олимпийские игры» и делает попытку реинкарнации этого института в современную ему эпоху. К сожалению, в 15-м веке силы сторонников и противников возрождения Олимпийских игр были абсолютно неравными и второе рождение Олимпийских игр тогда не состоялось.
О целесообразности ренессанса греческих спортивных традиций (и прежде всего – Олимпийских игр) писал также итальянский врач, историк физической культуры Джироламо Меркуриале (1530-1606 гг.). Его работа «De Arte Gynmastica» (1569, Венеция), представляющая собой обильно иллюстрированный фолиант энциклопедического характера, результат семилетнего исследования античной литературы и других древнегреческих артефактов в римских библиотеках и музеях, по праву считается первой (и лучшей в рамках своей эпохи) книгой по спортивной медицине.
Различные локальные попытки обращения к наследию античности и привнесения в общественно-политическую и спортивную жизнь хотя бы совершенно идеологически (религиозно) нейтральных элементов Олимпийских игр предпринимались в Эпоху Возрождения не только в Италии, но и по всей Европе.
В качестве примеров таких разрозненных, но многочисленных и разнообразных по форме и содержанию акций можно назвать «показательные олимпийские выступления», которые организовал в 1516 году в Бадене немецкий юрист Иоханнес Аквилл, уникальные театрализованные представления, посвященные истории Олимпизма, которые создал и с успехом демонстрировал английской публике драматург Томас Кид (1544-1590 гг.), а также серию соревнований под названием «Котсуолдские олимпийские игры», организованных в 1604 г. английским королевским прокурором Робертом Довером (1575 — 1652) при поддержке короля Якова I.
«Вторую волну» попыток возрождения Олимпийских игр целесообразно, как представляется, датировать 17-м – 18-м веками н.э.
Такого рода попытки (с разной степенью успешности) осуществлялись по всей Европе, но особенно интересными и настойчивыми они были в Германии, хотя и осуществлялись в локальном формате. Так, герцог Л. Фридрих в своем саксонском имении в Дессау построил стадион, где в течение восьми лет (с 1772 по 1779 год) устраивал спортивные состязания по программе древних Олимпийских игр. Идея возрождения Олимпизма постепенно начала получать и теоретико-педагогическое обоснование. В частности, немецкий педагог Иоганн Гутс-Мутс активно выступил за возрождение Олимпизма (причем в тесной увязке с систематическими гимнастическими упражнениями учащихся в школах).
В 17-18 веках идея возрождения Олимпийских игр постепенно охватывала сознание лучших представителей духовной и политической элиты Европы. Ею, в частности, были чрезвычайно увлечены французский философ Жак Жак Руссо, немецкий поэт Фридрих Шиллер, многие другие выдающиеся деятели того времени.
«Третья волна» попыток возрождения (реинкарнации) Олимпийских игр началась в 19-м веке и продолжается по сей день.
В частности, одна из первых таких практических попыток в 19-м веке была предпринята сразу после избавления Греции от османского ига в 1832 г. Предполагалось проводить эти игры в национальном формате, практически полностью повторявшем форму и содержание античных Олимпийских игр, что было весьма логично и уместно в плане укрепления патриотизма. К сожалению, эта идея не была осуществлена (по-видимому, из-за организационно-финансовых проблем).
В 1852 года серьезная попытка лоббирования идеи возрождения Олимпийских игр была предпринята выдающимся немецким археологом и историком Эрнстом Курциусом в Берлине. Многие выдающиеся деятели Германии того времени были вдохновлены его идеей, хотя до ее реализации хотя бы в общегерманском масштабе «руки так и не дошли». В частности, известно, что кайзер Германии Фридрих-Вильгельм IV заявил в связи с одним из выступлений Э. Курциуса: «Этот человек так убедительно говорил, что мне захотелось встать посреди улицы с кружкой для добровольных пожертвований в руках».
Причем Э. Курциус не ограничился лишь пропагандой идеи реинкарнации Олимпийских игр. В 1875-1881 годах он (совместно с Ф. Адлером) провел крупномасштабные раскопки древнегреческого города Олимпии, в результате которых было обнаружено огромное количество всевозможных артефактов, так или иначе связанных с Олимпийскими играми: более 130 мраморных статуй и барельефов, десятки тысяч различных бронзовых и глиняных изделий, свыше 6 тысяч монет, около тысячи уникальных надписей. И это – не считая главного: того самого древнего стадиона, на котором проводились Олимпийские игры (пусть и находившегося в полуразрушенном состоянии).
Вполне возможно, что сенсационный результат раскопок Э. Курциуса в Олимпии, просто потрясший и вдохновивший Европу того времени, и был ключевым фактором, предопределившим впоследствии успех начинаний П. де Кубертена (не имевшего к этим раскопкам абсолютно никакого отношения) по возрождению Олимпийских игр.
В 1858 г. усилиями майора греческой армии Э. Цаппаса был создан (под эгидой короля Греции) Оргкомитет возрождаемых Олимпийских игр, и в 1859 г. (в Афинах) были проведены обновленные Олимпийские игры (названные «Панэллинской Олимпиадой»). Впоследствии Олимпийские игры в данном формате проводились несколько раз (в 1870, 1875, 1888 и 1889 гг.).
Важно подчеркнуть, что в программу этих игр были включены многие спортивные дисциплины, которые затем вошли и в Программы современных (кубертеновских и посткубертеновских) Олимпийских игр. Причем уже идея «Панэллинской Олимпиады» не предполагала какой-либо национальной автаркии (исключительно греческой локализации происхождения спортсменов) и легко могла стать (в обозримой перспективе) интеллектуальной и организационной основой проведения международных Олимпийских игр в новом формате.
Кроме того, известны и многие другие авторы идеи проведения международных Олимпийских игр. В частности, широко известной и имевшей серьезную поддержку в Америке и Британской империи – в свое время (1891 г.) – была идея А. Купера провести «Англосаксонскую Олимпиаду».
Заслуживают серьезного внимания историков и теоретиков Олимпийского движения также спортивные соревнования, которые с 1850 года регулярно проводила в английском графстве Шропшир Национальная олимпийская Ассоциация. Эту организацию иногда называют первым Олимпийским комитетом. Инициатором ее создания был доктор Уильям Пенни Брукс, который в 1841 году создал «Общество Мач-Уэнлока по пропаганде физической культуры». А 25 февраля 1850 года в Мач-Уэнлоке состоялись и первые игры в формате древнегреческих Олимпиад. Программа игр первоначально включала в себя лишь бег, прыжки в длину, метание колец, крикет и футбол, но впоследствии активно пополнялась новыми видами состязаний.
Кроме прочего, инициативы и начинания У. Брукса важны тем, что они оказали непосредственное вдохновляющее влияние на П. да Кубертена, который в 1890 году приезжал в Мач-Венлок, некоторое время жил в доме У. Брукса, и даже написал, что возрождение Олимпийских игр — это заслуга Уильяма Пенни Брукса (потом он, видимо, поменял свое мнение и решил присвоить все лавры создателя современного Олимпизма себе самому).
В этом смысле подлинными авторами концепции современного Олимпизма (даже если полностью абстрагироваться от первых двух «волн» попыток реинкарнации Олимпийских игр) следует, скорее, считать Э. Курциуса, Э. Цаппаса, А. Купера, У. Брукса и многих других энтузиастов возрождения Олимпизма, нежели П. де Кубертена, который лишь (с позволения сказать) водрузил «вишенку на торт», испеченный совершенно другими людьми.
Иного мнения, однако, придерживался сам П. де Кубертен, абсолютно необоснованно назвавший все эти поистине героические попытки названных достойнейших людей возродить Олимпийские игры «преждевременными и неудачными», хотя именно они и подготовили почву для его собственного успеха (причем успеха в гораздо большей мере маркетингового и организационно-технического, чем интеллектуального и творческого).
Рассмотрим в этой связи личный вклад П. де Кубертена в концепцию современного Олимпизма (с учетом того факта, что идея возрождения и проведения Олимпийских игр в новом формате была провозглашена многими людьми задолго до него и, более того, неоднократно была – в том или ином виде и объеме — реализована на практике).
Начнем с вопроса о том, была ли деятельность П. де Кубертена по возрождению Олимпийских игр реализаций «внутренних импульсов его души» или следствием каких-то привходящих (внешних) обстоятельств?
Известно, что П. де Кубертен начал свою карьеру реформатора мирового спорта с выполнения ряда конкретных поручений французского правительства по изучению систем образования в передовых странах и выработке рекомендаций по совершенствованию французской системы воспитания (в первую очередь – физического).
Уже этот факт говорит о том, что П. де Кубертен был не инициатором-энтузиастом одиночкой, каким его часто представляют сегодня, а лишь более или менее добросовестным исполнителем поручений французского правительства (причем эта работа вполне прилично оплачивалась). После тщательного изучения имеющихся прототипов (систем образования и физического воспитания развитых стран Европы и мира), П. де Кубертен пришел к мнению, что Франции целесообразно в большей степени ориентироваться на английскую (рекреационно-игровую) систему физического воспитания, нежели на немецкую (излишне, по его представлению, милитаризированную и основанную на жесткой дисциплине).
Естественным завершением этих работ (особенно после его ознакомления с сенсационными результатами раскопок Э. Курциуса в Олимпии и успешной деятельностью У. Брукса по возрождению Олимпизма в Англии) был вывод П. де Кубертена о целесообразности возрождения древнегреческих Олимпийских игр, который впервые прозвучал 1 июля 1888 г. на заседании Комитета по внедрению физических упражнений Министерства образования Франции.
В 1889 г. французское правительство поручило Кубертену организовать международный конгресс по проблемам физического воспитания. В 1892 г. он прочел с лекцию о возрождении Олимпийских игр в Сорбонне на собрании спортивных клубов Франции.
С этого момента и начинается бурная деятельность П. де Кубертена по созданию Олимпийского движения в том виде, в котором оно известно сегодня.
Как было показано выше, в идейном плане все для этого было подготовлено его предшественниками (вплоть до предельной минимизации сопротивления католический церкви идее возрождения Олимпийских игр), а в организационно-технологическом и финансовом плане огромную поддержку П. де Кубертену оказало французское правительство (будучи прямым заказчиком всех этих работ).
Оставалось лишь придать зарождающемуся движению международный характер. И тут П. де Кубертену еще раз весьма повезло. Технический прогресс в сфере транспорта и связи в конце 19-го – начале 20-го веков резко интенсифицировал международные (в том числе – гуманитарные) коммуникации. В результате стали физически возможны достаточно крупные международные спортивные соревнования, на которые – без особых финансовых и организационных проблем – могли съезжаться (и благополучно съезжались задолго до маркетинговых призывов П. де Кубертена) спортсмены из разных стран.
Повсеместно в Европе, Америке и Австралии создавались международные союзы и сообщества по отдельным видам спорта, и проводились крупные спортивные соревнования (причем безо всякой «олимпийской окраски»). Оставалось лишь свести все эти начинания (точки роста, «странные аттракторы», так сказать) воедино, что и было (в конце концов) – причем не без труда — сделано П. де Кубертеном.
По совокупности приведенных выше фактов напрашивается вывод, что все деятельность П. де Кубертена по возрождению Олимпийских игр в международном масштабе носила не инициативный и не дедуктивный (от общего, идеального – к частному), а, наоборот, сугубо индуктивный (от частного, организационно-технического – к общему, идеальному) и детерминированный сугубо внешними обстоятельствами (в частности — поручениями французского правительства) характер.
Иными словами, реальность состоит в том, что подавляющее большинство более или менее крупных идей и организационно-технических решений, положенных в основу современных Олимпийских игр, были либо полностью заимствованы П. де Кубертеном в практике древних Олимпиад и в «преждевременных и неудачных» (по его мнению) разработках и опытах предшественников-современников, либо напрямую предложены Кубертену современными ему энтузиастами Олимпизма.
Более того, практически все — сколь-нибудь узнаваемые — аксессуары современного Олимпизма, безусловно входящие в его концепцию (символ, девиз, неформальный морально-этический слоган и т.д.), — плод творчества многих людей (при этом «личный вклад» П. де Кубертена состоял лишь в акцептировании этих идей и их презентации в органах принятия решений).
В частности, символ Олимпийских игр (при всех его недостатках, о которых речь пойдет ниже), был предложен греком Ангело Боланки в 1912 году; автором девиза Олимпийских игр («Citius, Altius, Fortius» — «выше, быстрее, сильнее») стал доминиканский монах Анри Дидон, а их базового морально-этического слогана («Главное – не победа, а участие») – пенсильванский епископ Этельберт Талбот.
И так – практически во всем.
По сути, роль П. де Кубертена в разработке концепции Олимпийских игр сводилась лишь к достаточно эклектичному (часто — взаимно противоречивому) соединению в весьма несовершенное в философском, морально-этическом, логическом и методологическом отношениях целое многих (не им придуманных) идей и решений, что и привело современное Олимпийское движение (ставшее, если можно так выразиться, абсолютно уродливым в семантическом отношении и – в конечном счете — нежизнеспособным «идейным Франкенштейном») к сегодняшнему состоянию полной идейной, моральной и организационно-технологической деградации.
Кроме того, в настоящее время П. де Кубертен считается «конечной инстанцией» (суперлоббистом) в том, чтобы возрожденные Олимпийские игры были: (а) любительскими (свободными от вознаграждения спортсменов и любой другой коммерции), (б) чистыми от допинга и (в) «передвижными», то есть проводимыми в разных городах и странах.
Все эти три пункта (не будучи сколь-нибудь новыми в многовековой Олимпийской идеологии) изначально были абсолютно деструктивными (в том виде, в котором они предлагались к реализации в современных условиях) и нанесли Олимпийскому движению в ХХ – ХХI веках неисчислимый вред.
От требования любительства и декоммерциализации игр МОК сегодня уже практически полностью отказался (в противном случае он уже давно прекратил бы существование), а идеи бескомпромиссной борьбы с допингом и организации «передвижных» Олимпийских игр настолько себя дискредитировали в последние десятилетия, что в обозримом будущем Международное олимпийское движение вынужденно окажется и от них или просто самоликвидируется под грузом их деструктивного воздействия. Об этом еще будет сказано ниже.
Такова реальная предыстория возрождения Олимпийских игр, существенно отличная от рекламных буклетов и официальных изданий МОК.
И если кому-то активно не нравится то, что уже сказано и еще будет говориться в этой работе, в ближайшее время по сути поднятых в ней проблем можно будет в полном объеме высказаться в рамках ментальной войны по Олимпийской тематике, готовящейся в рамках процесса инициирования Международного игротехнического демиургического движения (МИДД).
2.3. Комментарий к разделу ОХ «Основополагающие принципы Олимпизма»
Непосредственно вслед за Преамбулой в тексте ОХ располагается относительно небольшой по объему, но структурно абсолютно самостоятельный (более того, ключевой для всей ОХ) раздел «Основополагающие принципы Олимпизма».
В нем говорится: «1. Олимпизм представляет собой философию жизни, возвышающую и объединяющую в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума. Олимпизм, соединяющий спорт с культурой и образованием, стремится к созданию образа жизни, основывающегося на радости от усилия, воспитательной ценности хорошего примера, социальной ответственности и на уважении к всеобщим основным этическим принципам.
2. Цель Олимпизма заключается в том, чтобы поставить спорт на службу гармоничного развития человечества, способствуя созданию мирного общества, заботящегося о сохранении человеческого достоинства.
3. Олимпийское движение представляет собой согласованную, организованную, универсальную и постоянную деятельность всех лиц и организаций, вдохновляемых ценностями Олимпизма, осуществляемую под руководством МОК. Эта деятельность охватывает пять континентов. Вершиной ее является объединение спортсменов всего мира на великом спортивном празднике — Олимпийских играх. Символом олимпийского движения являются пять переплетенных колец.
4. Занятия спортом — одно из прав человека. Каждый должен иметь возможность заниматься спортом, не подвергаясь дискриминации, в духе Олимпизма, что подразумевает взаимопонимание в духе дружбы, солидарности и честной игры.
5. Понимая, что спорт функционирует в рамках общества, спортивные организации внутри Олимпийского движения должны иметь права и обязательства, свойственные автономным организациям, что включает в себя независимое создание спортивных правил и контроль над ними, определение структуры и руководство своими организациями, соблюдение права на проведение выборов, свободных от любого внешнего воздействия, а также ответственность за обеспечение применения принципов добросовестного управления.
6. Осуществление прав и свобод, предусматриваемых настоящей Олимпийской хартией, должно быть обеспечено в отсутствие какой-либо формы дискриминации — расового, языкового, религиозного, политического характера, по признаку цвета кожи, пола, сексуальной ориентации, наличия иного мнения, национального или социального происхождения, обладания собственностью, рождения или иного статуса.
7. Принадлежность к олимпийскому движению требует соблюдения положений Олимпийской хартии и признания Международным олимпийским комитетом» (ОХ, с. 9).
Комментарий данного текста следует, на наш взгляд, начать с указания на тот факт, что практически все входящие в него пункты (1-7) де-факто не являются принципами, хотя они так и поименованы (абсолютно ошибочно) в названии раздела.
Дело в том, что принцип (от лат. principium – основа, начало) по определению является термином, обозначающим исходный пункт, первооснову, базовый (фундаментальный) вневременной регулятив деятельности того или иного актора (субъекта действия), выражающийся либо каким-либо емким словом (специальным термином), либо семантически глубоким, выражающим сущность регулируемого действия утверждением.
К примеру, Древняя Эллада создала множество важнейших (топ-уровневых) религиозно-философских принципов жизнедеятельности людей, наиболее известными (и значимыми) из которых были (и являются по сей день) принципы: (а) гармонии (слаженность целого, согласие противоположностей), (б) калокагатии (нравственная красота) и (в) гомонойи (равенство людей в разуме).
Совершенно очевидно, что приведенные в рассматриваемом разделе ОХ пункты к принципам Олимпизма и вообще к принципам (даже с большой натяжкой) не относятся. Обычно подобные пункты (определения, цели и т.д.) размещаются в такого рода публично-правовых документах в разделе «Основные положения».
Это важно констатировать с самого начала, поскольку далее в ОХ везде идет отсылка на некие принципы и ценности Олимпизма (которые, вроде бы, продекларированы именно в рассматриваемом разделе ОХ), но на самом деле их нигде нет. В постоянно самоцитирующейся ОХ имеют место некие семантические пустышки (идейные фантомы, своего рода «ментальные призраки»), которые (кроме прочего) часто просто противоречат друг другу.
Рассмотрим теперь раздел о «принципах Олимпизма» по пунктам.
Первый пункт раздела о принципах Олимпизма ОХ гласит:
«Олимпизм представляет собой философию жизни, возвышающую и объединяющую в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума. Олимпизм, соединяющий спорт с культурой и образованием, стремится к созданию образа жизни, основывающегося на радости от усилия, воспитательной ценности хорошего примера, социальной ответственности и на уважении к всеобщим основным этическим принципам».
То есть это, во-первых, – попытка определения термина Олимпизм в целом, и во-вторых, попытка определения некоего общего устремления (главной интенции) Олимпизма.
Что касается термина Олимпизм, то здесь вполне можно вести речь о некоем симбиозе двух классических логических ошибок определения понятия: (а) ошибки определения через неопределенное (неизвестное), ибо – чтобы ее избежать — вначале следовало дать дефиницию такого совершенно непонятного (неопределенного) термина, как «философия жизни», и (б) ошибки избыточной метафоричности определения (что-то типа дефиниции: «архитектура – это музыка, запечатленная в камне»).
Не менее проблемным в логическом отношении является и «видовое отличие», приведенное в рассматриваемом тексте: « … возвышающую и объединяющую в сбалансированное целое достоинства тела, воли и разума». Строго говоря, это – пустой набор слов, абсолютно не проясняющий суть дела и, соответственно, не могущий считаться «видовым отличием» для «ближайшего рода», каковым здесь является словосочетание «философия жизни».
Если же здесь речь идет (в такой вот витиеватой форме) о том, что современный Олимпизм – это некая универсальная идеология объединения в одно целое физического и ментального начал (тела и разума), то это – просто неверно (не соответствует реальности).
С таким же успехом шахматы можно считать синтетическим (физическим и интеллектуальным одновременно) видом спорта на том основании, что шахматисты затрачивают некие физические усилия при перемещении игровых фигур руками и ударах по кнопке запуска хода часов. Очевидно, что такой подход просто несерьезен.
Современный Олимпизм – это особая крупномасштабная театрализованная надстройка над сферой физической культуры (в рамках которой разум отнюдь не рассматривается в качестве равнозначной деятельностной доминанты с телом) — и ничего более. Ни о каком объединении «тела, воли и разума» здесь (во всяком случае – в настоящее время) говорить не приходится.
Не случайно в Программе современных Олимпийских игр нет ни одного сугубо интеллектуального вида спорта (например, шахмат) или спортивной дисциплины, представляющей собой соревнование в сфере искусства (вокал, живопись, различные художественные ремесла и т.д.), не говоря уже о религии, философии и науке.
Справедливости ради необходимо сказать, что первоначально (строго следуя соответствующим древнегреческим традициям) Пьер де Кубертен планировал ввести в программу возрождаемых Олимпийских игр различные художественные конкурсы, тематически связанные со спортом. Более того, с 1912 года (в период проведения 5-х летних игр в Стокгольме) художественные конкурсы были (по его настоянию) официально включены в программу Олимпийских игр. Тем не менее, в системе современного Олимпизма (в силу ряда особенностей его идеологии и организации) они не прижились.
Так, после нескольких (не вполне удачных) попыток проведения агонов в сфере искусства в рамках современных Олимпийских игр (1920, 1924, 1928, 1932, 1936, 1948) МОК в 1954 году решил заменить художественные конкурсы выставками, входящими в «культурную программу» игр.
Любопытно, что одним из наиболее серьезных контраргументов, выдвигаемых противниками художественных конкурсов в ходе проходивших в первой половине 20 века ожесточенных дискуссий по данному вопросу, был тезис о том, что участниками таких конкурсов были художники и артисты -профессионалы (что, дескать, противоречило принципу любительства в Олимпийском движении). Потом требование запрета профессионализма в Олимпийском движении было в основном снято, но художественные конкурсы восстановлены в правах не были.
И это – что касается только художественных конкурсов (причем тематически связанных исключительно со спортом).
Ни о каких серьезных агонах в сфере разума в целом (религия, философия, наука, изобретательство в широком смысле, различные продвинутые интеллектуальные игротехнические соревнования как в настольном, так и в компьютерном форматах) в современном Олимпийском движении никогда не было и речи (даже на уровне общей теории и перспективных разработок).
Кроме сказанного, сам девиз современного Олимпизма («быстрее, выше, сильнее») отнюдь не предполагает (по своей семантике) совершения каких-либо избыточных интеллектуальных или креативных усилий.
Теперь несколько слов о второй части первого пункта раздела о принципах Олимпизма.
В ней говорится: «Олимпизм, соединяющий спорт с культурой и образованием, стремится к созданию образа жизни, основывающегося на радости от усилия, воспитательной ценности хорошего примера, социальной ответственности и на уважении к всеобщим основным этическим принципам».
Здесь также ничего не вяжется между собой, поскольку и без Олимпизма (особенно в кубертеновском духе) человечество как-то решало (и решает) вопросы единства физического, интеллектуального и нравственного воспитания молодежи (и «основные этические принципы» также были выработаны и привнесены в «наш греховный мир» отнюдь не П. де Кубертеном).
Кроме того, как и в случае с определением Олимпизма, читатели здесь имеют дело с очень странными — лингвистически и логически неадекватными — оборотами типа: «образ жизни, основывающийся на радости от усилия …».
Дело в том, что, если говорить данном о конкретном высказывании, усилие (особенно – сверхусилие, без которого не обходится участие в Олимпийских играх, да и вообще в спортивных соревнованиях высокого уровня) далеко не всегда дарит человеку радость. Очень часто оно (особенно – в большом спорте) бывает причиной необратимой потери здоровья и настоящих жизненных трагедий. Другое дело, что это как-то компенсируется заслуженной по итогам сверхусилия славой и более или менее крупным денежным вознаграждением, но это – вопрос личного выбора каждого человека (спортсмена). В самом же сверхусилии (особенно – циклическом) радости мало. — Если только она вообще присутствует в этом процессе.
Возможна, правда, и альтернативная точка зрения, выражающаяся слоганом: «есть упоение в бою», но это – для очень тонких знатоков, любителей и ценителей экстремальной агональной коммуникации, коих в мире единицы. К тому же слова упоение и радость – отнюдь не синонимы. Упоение (даже в лингвистико-этимологическом смысле этого слова) – это, скорее всего, термин из лексикона воинов-берсерков (и им подобных атлетов экстатического типа), нежели спортсменов, придерживающихся рационального пути развития.
Да и вообще более или менее полноценное участие в Олимпийском движении – удел не более, чем 20-25 тысяч спортсменов по всему миру (а непосредственно в Олимпийских играх – и того меньше). Поэтому говорить об Олимпизме (и вообще о спорте высших достижений) как о факторе (или примере) строительства некоего общезначимого для человечества в целом нормального (образцового, парадигмально ценного) образа жизни, ни в каком смысле не правомерно. Это в любом случае экстраординарный (экстремальный, паранормальный) образ жизни.
Ну и наконец. Если Олимпизм уже состоялся (по мнению составителей ОХ) как некая универсальная «философия жизни», то совершенно непонятно, почему он все еще только «стремится к созданию образа жизни …»? Было бы логичным предполагать, что термин «философия жизни» включает в себя понятие «образ жизни» (равно как и все сопутствующие ему жизненные парадигмы и технологии).
То есть оптимальный для всех времен и народов «образ жизни» в рамках Олимпизма как идеальной «философии жизни» (по идее) уже должен быть сформирован, а благодарное человечество должно ему просто старательно следовать (к своему высшему удовольствию и благу).
Но тогда здесь имеет место очевидное логическое противоречие в двух рядом расположенных предложениях (искомый «образ жизни» и существует, и не существует одновременно и в том же отношении).
Второй пункт раздела о принципах Олимпизма ОХ гласит:
«Цель Олимпизма заключается в том, чтобы поставить спорт на службу гармоничного развития человечества, способствуя созданию мирного общества, заботящегося о сохранении человеческого достоинства».
Во-первых, здесь сразу следует констатировать, что цель (искомое состояние чего-либо в строго определенном будущем) – это не принцип (фундаментальный вневременной регулятор деятельности), и данному пункту – априори не место в рассматриваемом разделе.
Во-вторых, поскольку Олимпизм, согласно ОХ, – «философия жизни» (по-видимому, некая идеологическая доктрина или какой-то иной информационный конструкт), а не субъект деятельности (не человек, например), он вообще не может иметь каких-либо целей (он сам есть – теоретически — система концептов, идей, понятий, норм и целей).
В-третьих, важно отметить также, что, здесь, как и в первом пункте, имеет место бессмысленный набор слов. Согласно процитированному пункту (если несколько упростить исходное выражение), Олимпизм должен использовать спорт в качестве средства создания мирного общества, «заботящегося о сохранении человеческого достоинства».
Тут все крайне странно. Есть такое выражение – «стрелять из пушки по воробьям» (это когда слишком сильное средство применяют к решению пустяковых проблем). Здесь же имеет место обратная ситуация – «стрелять воробьями по пушкам». То есть в данном случае составители ОХ пытаются с помощью спорта («воробья») остановить войны («ликвидировать пушки») и построить «мирное общество, заботящееся о сохранении человеческого достоинства».
Иначе говоря, в этом пункте Олимпийское движение пытается «влезть» в совершенно не соответствующую своим реальным ментальным и правовым возможностям «весовую категорию» (юрисдикцию).
Вся история современных Олимпийских игр – это череда абсолютно бессмысленных и крайне злобных взаимных бойкотов стран с различной идеологической и политической ориентацией, а также неприглашений «стран-агрессоров» на очередные Олимпиады. Все это – какие-то несерьезные (чисто пропагандистские по сути) «булавочные уколы» и искомого всеобщего мира человечеству подобная практика отнюдь не принесла.
Более того, история 20 и 21 веков показывает, что формирование и широкое распространение по планете современного Олимпийского движения не только не снизило количества и интенсивности войн между странами и народами, но и выступило (в какой-то мере) в качестве их катализатора.
В этой связи достаточно вспомнить Олимпиаду 1936 г. в Берлине, которая оказала колоссальное влияние на укрепление национал-социализма в Германии во всех сферах и всемерно (по факту) способствовала развязыванию 2-й мировой войны.
В общем и целом вполне понятно, откуда взялось настойчивое стремление организаторов современного Олимпийского движения максимально тесно связать спорт с проблематикой войны и мира. Это – фантомное отражение древнегреческой практики прекращать войны во время проведения Олимпийских игр. Но то была многовековая традиция, появившаяся в VIII веке до нашей эры и направленная на консолидацию эллинской нации в ее неравной и бескомпромиссной борьбе против «мира варваров». Называлась эта традиция Олимпийским перемирием или экехейрией (от греческого έκεχειρία — снятие оружия).
Ничего подобного (в идейно-мотивационном смысле) в современном мире и в Олимпийском движении не просматривается (аналогом могла бы быть только осознанная целенаправленная подготовка человечества как целого к борьбе с «инопланетянами-агрессорами» или к преодолению последствий глобальных природных катаклизмов).
По факту же речь идет лишь о попытках бездумного (на уровне карго-культа) неадекватного копирования древнегреческой миротворческой традиции.
А потому все претензии современного Олимпизма на некое глобальное миротворчество — маниловщина чистой воды (пустое фантазерство, полностью оторванное от реальной жизни).
Добро бы еще МОК выработал какие-нибудь специальные глобальные миротворческие процедуры, ритуалы (в том числе – особые церемонии) и/или регулярные эмоциональные обращения спортсменов-олимпиоников к воюющим сторонам о прекращении войн, не говоря уже о более эффективных миротворческих технологиях. Но нет, никаких международных общественно-политических инструментов такого рода в рамках современного Олимпийского движения нет и в помине.
Справедливости ради следует сказать, что в 1992 году МОК сделал некую (достаточно неуклюжую) попытку возродить традицию экехейрии в современном мире, обратившись ко всем государствам с призывом соблюдать Олимпийское перемирие. В частности, в своей резолюции 48/11 от 25 октября 1993 года, рассмотренной и принятой по инициативе МОК, Генеральная Ассамблея ООН призвала государства-члены: «…соблюдать «олимпийское перемирие» в течение периода, начинающегося за семь дней до открытия и заканчивающегося через семь дней после закрытия каждых Олимпийских игр».
Результат этой резолюции был поистине смехотворным. Она не только не поспособствовала возрождению традиции экехейрии в современных условиях, но (более того) даже ввела (в некотором смысле) моду активизировать или даже начинать боевые действия именно в период Олимпийских игр (в качестве проявления, так сказать, «военной хитрости» и создания благоприятного для нападающей стороны «эффекта неожиданности»).
Достаточно вспомнить дату 08.08.08, когда Южно-Осетинский конфликт между Грузией и Россией был абсолютно намеренно (и неспровоцированно) начат (инициирован) именно в день открытия летних Олимпийских игр в Пекине.
Разумеется, и после этой даты ни у одной воюющей стороны в мире и в мыслях не было приостанавливать боевые действия в периоды проведения Олимпийских игр всех видов. Это говорит о крайне низком уровне авторитета не только МОК, но и ООН в целом на ниве реального миротворчества.
В настоящее время человечество (в силу ряда объективных и субъективных причин) вступило в фазу войн в режиме нон-стоп (при абсолютной бездеятельности МОК и его полной неспособности хоть как-то этому противодействовать).
Поэтому все декларации ОХ о миротворческом характере современного Олимпизма – абсолютная бессмыслица (пустое сотрясение воздуха). С таким же успехом все эти пункты о «борьбе за мир» могла бы написать в своем Манифесте (или Уставе) какая-нибудь «Международная ассоциация гастрономического туризма».
Можно сказать и иначе. Позиционированные в ОХ пункты о борьбе современного Олимпийского движения «за мир во всем мире» легко можно было бы заменить (безо всякого ущерба для общего смысла) на пункты, скажем, о предотвращении (героическими усилиями МОК) «пятен на солнце» или минимизации мощности «солнечных протуберанцев», направляющихся к Земле. При этом текст ОХ сохранил бы точно такой же уровень бессмысленности (в данном случае — заведомой невыполнимости), какой был и до подобной замены.
Несколько слов о концовке рассматриваемого пункта. Оказывается (согласно ОХ), «мирное общество» надо построить для «сохранения человеческого достоинства». Это, разумеется, весьма сомнительно. Вообще-то «мирное общество» нужно строить (как минимум) для сохранения конкретных человеческих жизней и воспроизводства человеческой цивилизации в целом. «Сохранение человеческого достоинства» (при всем уважении к мировому либерализму) — далеко не самая приоритетная задача в этом смысле.
Есть во всем этом и логические проблемы. Если «человеческое достоинство» в мировом масштабе – это нечто существующее (то, что следует «сохранять», а не «формировать с нуля», так сказать), то не очень понятно, зачем для этого нужно «мирное общество» — ведь «человеческое достоинство» (по мнению разработчиков ОХ) исторически сформировалось в обществе, полном войн и насилия. Соответственно, и «сохранять» его можно и «под разрывами бомб и ракет».
Впрочем, все это может иметь и другую трактовку. В мире есть достаточно влиятельные политические и метаполитические круги, которые считают, что современное человечество слишком (непропорционально наличным ресурсам и технологиям) многочисленно, и что нынешние 7-8 миллиардов людей нужно сократить — с помощью «специальных мероприятий», включая крупномасштабные войны, — до величины максимум в 1 млрд. человек. Возможно, это о «сохранения человеческого достоинства» именно данного «золотого миллиарда» так заботится ОХ, хотя указанная цель и не декларируется открыто. А «создание мирного общества» — это, как раз, поэтико-конспирологическое (квазипацифистское) обозначение процесса «утилизации» ненужных 6-7 млрд. человек (чтобы оставшиеся в живых «избранные» могли в комфортном режиме жить в мире, а также сохранять и преумножать свое элитарное «человеческое достоинство»). – Кто знает?
В этой связи имеет смысл привести здесь кое-какие факты из биографии П. де Кубертена, которые пока не относятся к числу широко известных.
В 1925 году Пьер де Кубертен (по не вполне понятным до сего дня причинам) подал в отставку с поста президента МОК и занялся реформаторской деятельностью в сфере образования. Во Франции его начинания успеха не имели, а вот в Германии их оценили по достоинству.
Немецкие национал-социалисты видели в Древней Греции некий идеал жизнедеятельности (вспомним рассмотренные выше словосочетания «философия жизни», «образ жизни» и т.д.) и связывали с ней (и, шире, античностью) происхождение арийской расы. Кроме того, для нацистских бонз было крайне заманчивым ментально поставить немцев на место древних эллинов и с помощью Олимпийских игр (в том числе) сконсолидировать и вдохновить победоносный «германский дух» на «Последнюю битву» против «всемирного варварства» или, иначе, «недочеловечества» (прежде всего – евреев, славян и темнокожих людей).
Поэтому немцы настолько прониклись идеями П. де Кубертена (как новыми, касающимися системы образования, так и старыми, относящимися к распространению идей Олимпизма), что даже номинировали его на Нобелевскую премию мира, которую он, правда, так и не получил (поскольку фашизм и «борьба за мир» — это все-таки «две вещи несовместные»).
Лучшим другом и ближайшим соратником П. де Кубертена во всех его новейших начинаниях в то время был Карл Дим, убежденный нацист, главный организатор Олимпиады 1936 года в Германии. Имя К. Дима сохранилось в истории (кроме прочего) в связи с тем фактом, что в мае 1945 года он собрал (на олимпийском стадионе в Берлине) более двух тысяч практически неспособных к сколь-нибудь эффективному вооруженному сопротивлению наступающей Красной армии гражданских лиц (в основном — подростков и стариков) и, лицемерно сравнивая их с героями Спарты, отправил (почти безоружных) на верную смерть под гусеницы советских танков.
П. де Кубертен (сверх всякой меры обласканный нацистами) был чрезвычайно вдохновлен и восхищен Олимпиадой 1936 года в Берлине. — Восхищен настолько сильно, что начисто забыл о своих прежних идейных претензиях к гипермилитаризированной немецкой системе физического воспитания.
Еще бы, Олимпиада 1936 года в Берлине была ознаменована невиданным триумфом немецких спортсменов: 89 медалей (в том числе – 33 золотых) против 56 медалей (в том числе – 24 золотых) у ближайших конкурентов — спортсменов США.
При этом П. де Кубертена совершенно не смущало, что для достижения столь впечатляющего результата немцы в массовых (по мнению многих историков и экспертов) масштабах (причем совершенно не скрываясь) использовали изобретенный годом ранее синтетический тестостерон (мужской гормон, существенно повышающий силу, выносливость и общий уровень агрессивности человека).
Нисколько не смущало его также то, что в то время в Германии уже вовсю действовали расистские Нюрнбергские законы, в концлагере Дахау содержалось несколько тысяч узников, а германские войска захватили демилитаризированную Рейнскую область (это к вопросу о миротворческой функции и радении за человеческое достоинство современных Олимпийских игр и лично П. де Кубертена).
В конечном итоге П. де Кубертен открыл в Германии Олимпийский институт, назначил его директором Карла Дима, о котором было сказано выше, передал туда все свои работы (более 12 тысяч страниц текста) вместе с правами на их использование и даже (вопреки собственному принципу о «передвижном характере» Олимпийских игр) одобрил замысел проводить все последующие Олимпийские игры в Германии (!).
Известно также, что П. де Кубертен более чем положительно относился к А. Гитлеру, публично называл его «одним из лучших творческих духов нашей эпохи» и писал ему хвалебные письма. И кто знает, на каких «глубинах» закончилось бы ментальное и нравственное падение П. де Кубертена в смысле преклонения перед А. Гитлером и немецким фашизмом в целом, если бы не его внезапная смерть в 1937 г.
В какой мере все это вяжется с призывами к «созданию мирного общества, заботящегося о сохранении человеческого достоинства», содержащимися в ОХ, — одному Богу известно.
Но никому не запрещено (в меру развития своего личного человеческого достоинства и разумения) адекватно оценить уровень лицемерия П. да Кубертена, рассматриваемой ОХ и современного Олимпийского движения в целом (по крайней мере — в части, касающейся борьбы за «мирное общество» и «человеческое достоинство»).
Третий пункт раздела о принципах Олимпизма ОХ гласит:
«Олимпийское движение представляет собой согласованную, организованную, универсальную и постоянную деятельность всех лиц и организаций, вдохновляемых ценностями Олимпизма, осуществляемую под руководством МОК. Эта деятельность охватывает пять континентов. Вершиной ее является объединение спортсменов всего мира на великом спортивном празднике — Олимпийских играх. Символом олимпийского движения являются пять переплетенных колец».
Констатируем, вначале, что приведенное выше определение Олимпийского движения (как и предыдущие пункты) никакого отношения не имеет к принципам Олимпизма, то есть должно быть вынесено в другой раздел.
Благо для этого в ОХ выделена целая Глава под номером 1 (Олимпийское движение). Но там (вопреки логике) полноценное родо-видовое определение Олимпийского движения отсутствует.
Теперь по существу. В приведенной дефиниции — в качестве «видового отличия» — употреблено словосочетание «вдохновляемых ценностями Олимпизма». Далее по тексту в ОХ часто будет звучать отсылка к неким «принципам и ценностям Олимпизма».
Как представляется, выше было уже достаточно прозрачно указано на то, что никаких «принципов олимпизма» в ОХ не декларируется. Все, что говорится в рассматриваемом одноименном разделе – это просто «платье голого короля» или, иначе, «семантическая дымовая завеса». Так вот, пришло время со всей определенностью и ответственностью сказать, что и какого-либо перечня ценностей Олимпизма (не говоря уже об их полноценных определениях и интерпретациях) в ОХ тоже нет.
То есть когда читатели ОХ, узнают, что Олимпийское движение есть деятельность «всех лиц и организаций, вдохновляемых ценностями Олимпизма», они должны четко понимать, что речь идет «непонятно о ком, вдохновляемом непонятно чем». Понятно только, что все это «облако в штанах» должно неукоснительно подчиняться МОК по всем вопросам (причем независимо от каких-либо принципов и ценностей).
Об упомянутом в процитированном пункте символе Олимпизма, который также (что очевидно) не является его принципом, а также о проблематичности рассмотрения современных Олимпийских игр в качестве «великого спортивного праздника» будет подробно сказано ниже.
Четвертый пункт раздела ОХ о принципах Олимпизма гласит:
«Занятия спортом — одно из прав человека. Каждый должен иметь возможность заниматься спортом, не подвергаясь дискриминации, в духе Олимпизма, что подразумевает взаимопонимание в духе дружбы, солидарности и честной игры».
Как представляется, вряд ли кто (по итогам хотя бы кратковременного здравого размышления) сочтет приведенные строки «принципом Олимпизма».
Действительно, что касается более или менее систематических занятий спортом (даже любительских), то это – удел очень малого числа людей (особенно – взрослых людей, завершивших процесс своего общего и/или профессионального образования, частью которого, как правило, являются достаточно регулярные занятия физкультурой и спортом, причем совершенно не связанные с идеей Олимпизма).
Подавляющему большинству взрослого населения планеты на систематические занятия спортом не хватает решимости, времени, здоровья, тех или иных специфических природных способностей и т.д. Многие не могут себе позволить (или заставить себя) – в силу ряда личных причин — заниматься даже физической культурой, хотя это и намного «демократичнее», чем занятия спортом.
Что же такое дискриминация в смысле занятий спортом – одному Богу известно, если только речь не идет о геополитической дискриминации, о чем ниже.
Дело в том, что каждый может вволю бегать, прыгать, отжиматься, подтягиваться и т.д., то есть заниматься физической культурой, не спрашивая на это разрешения у кого-либо. Соответственно, дискриминация кого-либо в смысле целенаправленных индивидуальных занятий физкультурой и спортом (просто для поддержания здоровья, физической формы и общего жизненного тонуса) – это нонсенс. Даже в тюрьмах осужденным дают возможность регулярно гулять и заниматься физическими упражнениями (включая участие в коллективных соревнованиях различного рода), а запрет на физиологически необходимую физическую активность человека во время тюремного заключения во всем мире квалифицируется как пытка.
Если же речь идет о занятиях видами спорта, предполагающими наличие сложной игротехнической инфраструктуры (например, специальных игровых полей) и дорогого оборудования, то такие возможности могут гарантировать (на бесплатной или дотационной основе) своим гражданам (причем относительно небольшому их числу) только достаточно богатые (развитые) страны.
В этом смысле тезис о равноправии всех людей (отсутствии дискриминации) в занятиях любыми видами спорта (особенно – дорогостоящими) – это чистой воды популизм и маниловщина. На реальное обеспечение такого права у человечества в целом (не говоря уже о правительствах беднейших стран мира) банально не хватит денег и ресурсов. Представим себе на секунду массовые забастовки в Центральной Африке или в беднейших странах Юго-Восточной Азии с требованиями предоставления большинству населения условий для занятий ультрадорогими зимними видами спорта, начиная с хоккея (или, на худой конец, большим теннисом и бейсболом). Это будет даже не смешно, а грустно.
То есть неравенство людей по критерию доступа к различным (в первую очередь – сложным, высокотехнологичным и дорогостоящим) видам спорта (которое – в принципе — можно назвать и дискриминацией, хотя и не умышленной), безусловно, существует. Но способно ли с этим что-либо поделать современное Олимпийское движение? – Большой вопрос с очевидным негативным ответом.
Особенно забавна концовка рассматриваемой фразы: «…в духе Олимпизма, что подразумевает взаимопонимание в духе дружбы, солидарности и честной игры».
Во-первых, неплохо было бы в ОХ подробно разъяснить, что такое Дух Олимпизма. В противном случае этот достаточно претенциозный термин может ожидать участь таких словосочетаний, как Принципы Олимпизма и Ценности Олимпизма. То есть в настоящее время этот термин обречен на частое употребление по поводу и без повода при полном отсутствии его определения. В Германии 1936 г., например, как уже говорилось выше, Дух Олимпизма понимали весьма своеобразно.
При этом утверждение, что Дух Олимпизма — это «взаимопонимание в духе дружбы, солидарности и честной игры» в качестве определения не принимается, поскольку данная фраза по сути — просто бессмысленная тавтология, где Дух определяется через Дух.
Здесь же важно констатировать, что, если в рассматриваемом пункте ОХ речь идет о геополитической дискриминации отдельных спортсменов и целых стран (негативное отношение, предвзятость, несправедливость, лишение прав и т.д. по отношению к тем или иным субъектам спортивной деятельности по сугубо политическим или, например, надуманным фармакологическим причинам), то в современном Олимпизме она не только допускается (вопреки требованиям ОХ), но просто-таки является его «краеугольным камнем» и системообразующим принципом деятельности современного состава МОК.
Достаточно вспомнить, что вытворяло олимпийское чиновничество с российскими спортсменами и олимпийским сообществом России в целом в 2016-2018 гг. в плане всякого рода необоснованных дискредитаций, недопусков на олимпийские соревнования «чистых спортсменов» без предъявления обвинений, запретов флага, символики и гимна страны и т.д., и т.п.
В этом смысле членам МОК было бы очень полезно почаще перечитывать данный пункт ОХ.
Пятый пункт раздела ОХ о принципах Олимпизма гласит:
«Понимая, что спорт функционирует в рамках общества, спортивные организации внутри Олимпийского движения должны иметь права и обязательства, свойственные автономным организациям, что включает в себя независимое создание спортивных правил и контроль над ними, определение структуры и руководство своими организациями, соблюдение права на проведение выборов, свободных от любого внешнего воздействия, а также ответственность за обеспечение применения принципов добросовестного управления».
Хотя данный пункт также не может быть квалифицирован в качестве принципа Олимпизма (по крайней мере – в качестве принципа высокого уровня), будучи, скорее, неким организационно-техническим пожеланием или, иначе, требованием в техническом задании на проектирование организаций определенного рода, он интересен тем, что полностью противоречит всему тому, что далее говорится о миссии, роли и функциях МОК и его правах по отношению как всем другим спортивным организациям.
В реальности ни о какой «автономности» спортивных организаций, а также о «создании ими спортивных правил» и т.п. вольностях в современном олимпийском движении речь не идет. – Как де-юре (см. раздел о МОК), так и де-факто.
О полном бесправии всех субъектов спортивной деятельности, включая Олимпийский Конгресс, перед МОК речь пойдет ниже.
Здесь же важна просто констатация очевидных противоречий между пустыми декларациями о правах спортивных организаций (в частности – о праве на более или менее удовлетворительную степень автономизации) в настоящем разделе ОХ и пунктами ОХ об абсолютных полномочиях МОК, не говоря уже о реальной практике.
Шестой пункт раздела ОХ о принципах Олимпизма гласит:
«Осуществление прав и свобод, предусматриваемых настоящей Олимпийской хартией, должно быть обеспечено в отсутствие какой-либо формы дискриминации — расового, языкового, религиозного, политического характера, по признаку цвета кожи, пола, сексуальной ориентации, наличия иного мнения, национального или социального происхождения, обладания собственностью, рождения или иного статуса».
Легко видеть, что данный пункт – просто калька (повтор) пункта 4, рассмотренного выше. Эти пункты, безусловно, следовало объединить в один и как-то переформулировать во избежание полного взаимного дублирования, бессмысленности и откровенной лживости обоих.
В этом смысле правовая (правотворческая) культура составителей ОХ оставляет просто удручающее впечатление.
Чтобы не повторять здесь сказанного по поводу пункта 4, констатируем, что дискриминация «политического характера», а также негативное отношение (предвзятость) высшего спортивного чиновничества по поводу «наличия иного мнения, национального или социального происхождения» в современном Олимпийском движении, безусловно, присутствовала на протяжении всей его истории (и особенно – в настоящее время).
Вопиющие факты такой абсолютно непропорциональной и неспровоцированной (основанной лишь на подозрениях об употреблении допинга спортсменами-олимпийцами России) массовой дискриминации можно легко найти, например, на Зимней олимпиаде 2018 г., а также в тотальной информационной войне, развернутой против России в СМИ и в сети Интернет.
Седьмой пункт раздела ОХ о принципах Олимпизма гласит:
«Принадлежность к олимпийскому движению требует соблюдения положений Олимпийской хартии и признания Международным олимпийским комитетом».
Это – также никакой не принцип Олимпизма, а некое императивное условие участия произвольно взятого субъекта спортивной деятельности в Олимпийском движении. Причем данное условие, безусловно, противоречит провозглашенному в шестом пункте праву на отсутствие дискриминации (в частности — по признаку «наличия иного мнения»).
Любопытно, что уже в данном разделе провозглашено абсолютное верховенство МОК над всеми организациями и явлениями в олимпийском движении в форме требования признания МОК по любому поводу. После этого пункта все разговоры о правах на автономию, собственное мнение и прочих «свободах» спортсменов и спортивных организаций оказываются абсолютно пустым звуком.
Таким образом, можно констатировать, что раздел ОХ о принципах Олимпизма – это выдающийся (в некотором смысле) образец бессмысленного и множественно самопротиворечивого (в логическом смысле) спортивного бюрократизма, прикрывающегося произвольно (абсолютно безграмотно) скомпонованными «высокими словами», не подкрепленными абсолютно ничем.
Ни о каких принципах и ценностях Олимпизма в рассмотренном выше разделе речь не идет. – Разве что о принципе абсолютной вседозволенности МОК по отношению к субъектам олимпийского движения всех уровней (включая принцип всеобъемлющей дискриминации частных лиц и организаций по критерию геополитической и этнической принадлежности и наличия собственного мнения).
2.4. Комментарии к Главе 1 ОХ «Олимпийское движение»
Комментарий к Пункту 1 Главы 1 ОХ «Состав и общая организация Олимпийского движения»
Пункт 1 Главы 1 ОХ «Состав и общая организация Олимпийского движения» сводится к следующим четырем подпунктам:
«1. Олимпийское движение, находящееся под верховной властью и руководством МОК, включает в себя организации, спортсменов и других лиц, которые согласны руководствоваться Олимпийской хартией. Целью Олимпийского движения является содействие построению мирного и более гармоничного мира через воспитание молодежи средствами спорта в соответствии с идеями Олимпизма и его ценностями.
2. Тремя главными составляющими Олимпийского движения являются: Международный олимпийский комитет (МОК), международные спортивные федерации (МФ) и национальные олимпийские комитеты (НОК).
3. Помимо трех основных сторон, составляющих Олимпийское движение, в него входят также оргкомитеты по проведению Олимпийских игр (ОКОИ), национальные ассоциации, клубы и лица, являющиеся членами МФ и НОК, в особенности, спортсмены, соблюдение интересов которых составляет основной элемент деятельности Олимпийского движения, а также судьи, рефери, тренеры и другие спортивные официальные лица и технические специалисты. В него входят также другие организации и учреждения, признанные МОК.
4. Положения Олимпийской хартии обязательны для любого лица или организации, принадлежащей к Олимпийскому движению в любом качестве; эти лица и организации также должны выполнять решения МОК» (ОХ, с.10).
Абстрагируемся от традиционной лицемерной «дымовой завесы» ОХ в форме абсолютно бессмысленных деклараций типа утверждений, что «Целью Олимпийского движения является содействие построению мирного и более гармоничного мира через воспитание молодежи средствами спорта в соответствии с идеями Олимпизма и его ценностями» (тем более, что к составу олимпийского движения это не имеет ровно никакого отношения).
Кроме того, выше уже было показано что никаких средств в плане снижения уровня вооруженного противостояния в мире (и вообще взаимной ненависти между государствами и народами) у современного Олимпийского движения нет, а термин Ценности Олимпизма – это неопределенная и неоперационализированная семантическая пустышка».
Соответственно, в «сухом остатке» имеются следующие важные для понимания «сути» данного пункта ОХ утверждения:
1. Олимпийское движение находится под верховной властью и руководством МОК.
2. Главные (и основные) составляющие (стороны) Олимпийского движения – МОК, МФ и НОК.
3. К числу неглавных и неосновных составляющих (сторон) Олимпийского движения относятся все организации и физические лица, занимающиеся непосредственной подготовкой и проведением Олимпийских игр, а также собственно спортсмены.
4. Все (и во всем) должны беспрекословно подчиняться ОХ и МОК.
Что касается тотального подчинения МОК всех составных частей Олимпийского движения, то это – мысль не новая, она уже звучала в предыдущем разделе (под другим, правда, «соусом») и еще многократно будет продублирована ниже с упорством, достойным гораздо лучшего применения, но в данном пункте появилась очень интересная и нетривиальная мысль.
Оказывается, что спортсмены (участники Олимпийских игр) – это не главный и не основной компонент Олимпийского движения.
Разумеется, составители ОХ попытались скрасить данную «горькую пилюлю» утверждением, что «соблюдение интересов (спортсменов) составляет основной элемент деятельности Олимпийского движения», но, во-первых, данная фраза сама по себе просто абсурдна во всех смыслах, ибо МОК здесь декларирует защиту спортсменов (и их интересов) от самого себя (в духе лучших маркетинговых образцов и «рекламных буклетов» классической мафии), во что слабо верится, а во-вторых, как говорится, «из песни слов не выкинешь».
По факту получается, что Олимпийское движение (основным элементом и «гегемоном» которого является МОК) есть просто инструмент для беспрепятственного самоудовлетворения МОК (и его членов) во всех смыслах: беспринципный политический и иной самопиар, неограниченная аккумуляция и эксплуатация интеллектуальной и материальной собственности, изощренная эксплуатация и монетизация труда и творчества бесправных (неглавных и неосновных) организаций и спортсменов.
Ну и наконец. Из ранее рассмотренных частей ОХ выяснилось, что МОК – «главная составляющая» Олимпийского движения, его «руководящая и направляющая сила», без одобрения которой в последнем в принципе ничего не может происходить (вопреки параллельным фейково-пропагандистским утверждениям ОХ об автономности спортивных организаций).
Но что такое МОК? По странному стечению обстоятельств, в первых подразделах и в первой главе ОХ имеется множество утверждений о правах и целях МОК, но нет ни одного его сколь-нибудь корректного (родо-видового) определения. Нет его и в нижеследующем подразделе «Миссия и роль МОК».
Комментарий к Пункту 2 Главы 1 ОХ «Миссия и роль МОК»
В Пункте 2 Главы 1 ОХ «Миссия и роль МОК» говорится:
«Миссией МОК является распространение Олимпизма в мире и руководство Олимпийским движением.
Роль МОК заключается в том, чтобы:
1. поощрять и поддерживать распространение этики и принципов добросовестного руководства в спорте, а также воспитывать молодежь посредством спорта и направлять усилия на обеспечение господства в спорте духа честной игры и запрета насилия;
2. поощрять и поддерживать организацию, развитие и координацию спорта и спортивных соревнований;
3. обеспечивать регулярное празднование Олимпийских игр;
4. сотрудничать с надлежащими общественными и частными организациями и органами с тем, чтобы поставить спорт на службу человечества, способствуя тем самым борьбе за мир;
5. принимать меры, направленные на укрепление единства Олимпийского движения, защиту его независимости и сохранение автономии спорта;
6. противодействовать любым формам дискриминации, наносящей ущерб Олимпийскому движению;
7. поощрять и поддерживать продвижение женщин в спорте на всех уровнях и во всех структурах ради осуществления принципа равенства мужчин и женщин;
8. осуществлять защиту спортсменов, не использующих допинг, и принципы честного спортивного соперничества путем борьбы с применением допинга и принятия мер, направленных против любых форм мошенничества на соревнованиях и коррупции во всех ее формах;
9. поощрять и поддерживать меры, относящиеся к медицинской помощи и здоровью спортсменов;
10. противостоять любому политическому или коммерческому использованию спортсменов и злоупотреблениям в спорте;
11. поощрять и поддерживать усилия спортивных организаций и органов государственной власти, направленные на обеспечение социального и профессионального будущего спортсменов;
12. поощрять и поддерживать развитие массового спорта;
13. поощрять и поддерживать ответственный подход к проблемам охраны окружающей среды, способствовать экологически устойчивому развитию спорта и требовать, чтобы Олимпийские игры проводились в соответствии с этими принципами;
14. содействовать получению позитивного наследия от Олимпийских игр городами и странами, организующими Олимпийские игры;
15. поощрять и поддерживать инициативы, объединяющие спорт с культурой и образованием;
16. поощрять и поддерживать деятельность Международной олимпийской академии (МОА) и других учреждений, деятельность которых посвящена олимпийскому образованию» (ОХ, с. 10-11)
В этом тексте (как и везде в ОХ) достаточно много семантических и логических просчетов, некоторые из которых будут приведены ниже, но главное недоразумение, которое, по идее, должно вызывать просто-таки шоковое состояние у внимательного читателя, – это тот факт, что нигде в данном пункте (как, впрочем, и в ОХ в целом) не сказано, что МОК должен организовывать и проводить Олимпийские игры (!).
Действительно, в начале данного пункта декларируется, что «Миссией МОК является распространение Олимпизма в мире и руководство Олимпийским движением». — Об организации и проведении Олимпийских игр – ни слова.
В первом подпункте пункта о роли МОК говорится о чем угодно (причем в основном, как обычно, о таких вещах, на которые МОК в принципе влиять не может), кроме как о том, чтобы организовывать и проводить Олимпийские игры.
В частности, МОК (в первую очередь) предписывается «поощрять и поддерживать распространение этики и принципов добросовестного руководства в спорте». Данная фраза безусловно абсурдна, поскольку без соблюдения элементарных этических норм, заданных на уровне жестких правил и добросовестного руководства никакого спорта вообще не существует. Никому не интересно участвовать в соревнованиях, в которых царит дух диффамации и мошенничества, как, например, в Олимпиаде 2018. Еще одна подобная олимпиада (максимум — две) — и в мире больше не останется спортсменов, желающих участвовать в этом омерзительном фарсе (причем не только со стороны России).
Иначе говоря, этику в спорте (вкупе с добросовестным руководством) надо не «распространять», а соблюдать, с чем у МОК откровенные проблемы.
То же касается и требования «…воспитывать молодежь посредством спорта и направлять усилия на обеспечение господства в спорте духа честной игры и запрета насилия». Единственное, что сегодня может усвоить молодежь о нравах в мировом спорте (на примере последних Олимпийских игр) – это то, что в данной сфере деятельности царит «закон джунглей», представляющий собой культ бесчестной игры и тотального насилия над спортсменами со стороны МОК и его дочерних организаций типа ВАДА.
Во втором подпункте пункта о роли МОК речь идет о «поощрении и поддержании организации, развития и координации спорта и спортивных соревнований». Это – также слишком широкий пункт (абсолютно неподъемный для МОК в полном объеме), пустая декларация, в которой конкретная функция организации и проведения Олимпийских игр может быть «распознана» с крайне большим трудом.
Олимпийские игры, правда, в явном виде упоминаются в третьем пункте, но в следующей редакции: «обеспечивать регулярное празднование Олимпийских игр».
Тут сразу возникает множество вопросов. И главный из них – что есть современные Олимпийские игры в понимании ОХ и МОК?
Здесь важно пояснить, что сами по себе спортивные состязания любого масштаба – это отнюдь не праздник. Это – жесткие формализованные противоборства атлетов в рамках тех или иных спортивных дисциплин (почти войны, но без явного «смертоубийства» и кровопролития, которое, впрочем, также не исключено в ряде файтинговых и других жестко контактных дисциплин).
В этом смысле современные Олимпийские игры – это спортивное суперсоревнование, представляющее собой сверхнапряженный агонально организованный процесс, включающий в себя бескомпромиссные сверхусилия тысяч высочайших спортивных профессионалов мира в рамках многих десятков соревновательных дисциплин, а не некоторое особое подразделение мирового шоу-бизнеса, развлекательное представление, тривиальное праздненство (пусть и грандиозное по масштабу).
Но как быть с тем, что в Древней Греции Олимпийские игры считались именно праздником?
Дело в том, что в Древней Греции существовала общая традиция проведения спортивных соревнований по любым значимым поводам (как радостным, так и печальным).
Например, широкое распространение в Элладе имела традиция проводить поминальные спортивные соревнования (игры) в честь воинов, погибших в тех или иных сражениях. Так, в «Илиаде» Гомер повествует о пышных поминальных спортивных играх, устроенных Ахиллом в честь своего павшего друга Патрокла.
Известно также, что Александр Македонский устраивал подобные состязания-поминовения павших практические после каждой крупной битвы. В частности, в одном из таких спортивных соревнований (после взятия Александром Вавилона) приняло участие более 3 тысяч воинов-спортсменов. Это вполне соизмеримо (по масштабу, не говоря уже о качестве выступлений и накале борьбы) с современными Олимпийскими играми. При этом важно понимать, что подобные колоссальные по масштабу и интенсивности противоборства поминальные спортивные состязания организовывались и проводились в течение считанных дней с момента участия воинов в кровопролитнейших битвах. Одно это заставляет совершенно по-новому переосмысливать всю историю Древней Эллады.
Разумеется, подобные соревнования не считались праздниками. Это были (по сути) достаточно печальные обряды поминовения павших героев, включавшие в себя эмоционально нейтральную (имеющую свою собственную психодинамику) агонально-спортивную составляющую.
Кстати говоря, это вообще довольно странно, что в современном мире были возрождены именно Олимпийские игры, а агоны-поминовения павших героев – нет. В частности, общероссийские (ранее – общесоюзные) соревнования-поминовения павших в Великой отечественной войне (возможно, с легким милитаристским уклоном), организуемые и проводимые параллельно с военными парадами на Красной площади могли бы стать совершенно уникальной новой традицией российского народа, способной привнести принципиально новые измерения в народное самосознание.
Это же касается и воинов, павших в битвах за свободу и достоинство других наций. Тогда это стало бы всемирной традицией с явным миротворческим уклоном.
Более того, если бы подобные игры-поминовения павших в важнейших битвах были циклическими и открытыми (доступными для всех лучших спортсменов мира), это могло бы стать мировой традицией колоссальной общественной значимости (не менее важной, чем современные Олимпийские игры и все мировые спортивные чемпионаты вместе взятые).
Оставив дальнейшую проработку и реализацию высказанной выше идеи на будущее, вернемся, однако, к вопросу о том, почему древнегреческие Олимпийские игры официально считались праздником?
Причина – в истории их создания и цели проведения. Одна из главных легенд о зарождении древних Олимпийских игр гласит, что они были учреждены в честь победы Зевса над его отцом Кроносом (который хотел уничтожить всех своих детей).
Разумеется, сторонниками культа Олимпийских Богов это событие рассматривалось как беспримерная, ни с чем иным не сравнимая радость космогонического масштаба, а его поминовение, сопровождаемое различными торжественными обрядами, форумами, жертвоприношениями, выступлениями артистов и соревнованиями атлетов, – как праздник. Но при этом сами по себе спортивные состязания никаким праздником не считались и не являлись.
С этой точки зрения современные Олимпийские игры лишь с очень большой натяжкой можно рассматривать как праздник. Причина в том, что в них (усилиями П. де Кубертена и римской католической церкви) полностью выхолощен глубокий религиозно-философский смысл, придававший древнегреческим Олимпийским играм статус праздника (победа Зевса над Кроносом или менее значимые, но победы Геракла над его врагами).
Так что же заставляет считать современные Олимпийские игры всемирным праздником, каковым его позиционирует ОХ? А ничего (из-за полного отсутствия предмета и цели празднования).
– «Праздничный характер» этому абсолютно искусственному (и бессмысленному по сути) действу придает только некий театрально-постановочный антураж, выражающийся в церемониях открытия и закрытия игр (плюс более или менее обширная культурная программа).
Но достаточно ли этого, чтобы считать современные Олимпийские игры праздником, эквивалентным по смыслу и значимости древним Олимпийским играм? В условиях полного дезавуирования религиозно-философских целей и мотивов древнегреческих Олимпийских игр это крайне сомнительно. В реальности современные Олимпийские игры – просто обезьянничанье, бессмысленное копирование некоторого количества (далеко не всех) второстепенных внешних атрибутов некогда величественной духовной традиции Эллады.
Никакого нового религиозно-философского смысла им П. де Кубертеном придано не было. Как известно, этот сакральный смысл заменил (примитивнейший из возможных) девиз: «выше, быстрее, сильнее».
Но если собственно спортивные соревнования в рамках современных Олимпийских игр – это не праздник (как и обычные «чемпионаты мира» по отдельным видам спорта), то что же тогда является праздником по мнению МОК? Очевидно, эти самые театрализованные церемонии открытия и закрытия игр, которые сегодня превратились (вопреки требованиям ОХ) просто в орудие диффамации и дискриминации отдельных спортсменов и их сообществ (с торжественным прохождением с нейтральными флагами по стадиону спортсменами-ихтамнетами в саваноподобной форме из стран, «которых нельзя называть»).
А ведь именно против этих диффамационно-дискриминационных явлений (по идее) и должен бороться МОК.
То есть получается, что из всех многосложных задач (ролей) по организации и проведению Олимпийских игр МОК оставил себе одну (самую «тяжелую и многотрудную»): «обеспечение регулярного празднования Олимпийских игр», сводящуюся (по факту)ккрасочным церемониям открытия и закрытия игр, а также к организации каких-то параллельных ОИ социокультурных программ.
Остальное должны делать (то есть организовывать и осуществлять собственно соревновательный процесс по десяткам спортивных дисциплин в рамках Олимпийских игр), согласно ОХ, «рабочие лошадки» Олимпийского движения (ОКОИ, спортсмены и т.д.). Уму не постижимо!
Могут, правда, возразить, что, дескать, в ОХ имеется в виду, что празднование Олимпийских игр – это и есть организация и проведение Олимпийских игр (включая спортивную составляющую).То есть что эти понятия – синонимы.
Но тогда придется признать, что, по версии ОХ, это полностью противоречит не только классической (древнегреческой) идеологии Олимпийских игр, но даже всем ментальным и этическим установкам, продекларированным (пусть и не без семантических и логических огрехов) в самой ОХ.
Кроме того, данное возражение влечет за собой (в широком смысле) полное отождествление таких понятий, как праздник (полностью предопределенное развлекательное шоу, театрализованное представление)и спортивное соревнование (состязание, агон) с непредсказуемым заранее итогом, что, очевидно, совершенно неприемлемо по изложенным выше причинам.
Поэтому данное возражение в качестве серьезного здесь рассматриваться не будет (слишком много новых противоречий оно за собой влечет).
Далее идут свойственные ОХ и уже рассмотренные выше бессмысленные фразы типа:
«сотрудничать с надлежащими общественными и частными организациями и органами с тем, чтобы поставить спорт на службу человечества, способствуя тем самым борьбе за мир».
То есть, надо полагать, исходя из прочитанного, сегодня спорт еще не стоит «на службе человечества». А вот когда МОК сподобится, наконец, его туда «поставить» (путем сотрудничества «с надлежащими общественными и частными организациями и органами»), всеобщий мир наконец-то и наступит (что называется, «когда рак на горе свистнет»).
Далее следуют подпункты, связанные с независимостью (автономностью) спорта, борьбой с дискриминацией, допингом, коррупцией, гипермонетизацией спорта в целом и спортсменов – в частности, всяческими злоупотреблениями и т.д. (то есть с теми самыми «грехами», которые в полной мере присущи самому МОК и его «Святой инквизиции» в лице ВАДА).
Разумеется, в данном пункте не обошлось и без множественной семантической тавтологии. В частности, можно было как-то объединить в одно целое такие (в общем-то близкие по смыслу) фразы, как, например, «поощрять и поддерживать организацию, развитие и координацию спорта и спортивных соревнований», «поощрять и поддерживать развитие массового спорта» и «воспитывать молодежь посредством спорта». Но не тут-то было. ОХ есть ОХ!
Интересен подпункт 13: «поощрять и поддерживать ответственный подход к проблемам охраны окружающей среды, способствовать экологически устойчивому развитию спорта и требовать, чтобы Олимпийские игры проводились в соответствии с этими принципами».
Из него следует, что (помимо бескомпромиссной «борьбы за мир», о которой всуе говорится почти в каждом разделе ОХ) МОК занимается еще и проблематикой «охраны окружающей среды» (видимо, в смысле того, чтобы болельщики не разбрасывали на олимпийских стадионах флаеры и бутылки из под пива).
В этом же подпункте вводится интереснейший новый термин «экологически устойчивое развитие спорта». Жаль только, что он опять не получил в ОХ (как и многие другие олимпийские термины) достойного себя определения.
Наконец, подпункт 13 сам себя охарактеризовал как некий набор принципов (причем, видимо, дополнительных к рассмотренному выше подразделу «о принципах») и потребовал у тех, кто должен организовывать и проводить (вместо МОК) Олимпийские игры, чтобы они проводились в соответствии с этими новыми принципами.
В п. 14. говорится, что роль МОК состоит также в том, чтобы «содействовать получению позитивного наследия от Олимпийских игр городами и странами, организующими Олимпийские игры».
Понять, что такое «содействие получению позитивного наследия от Олимпийских игр» — это задача для «сильных умов». Не будем и пытаться ее решить своими силами. Важно другое. Из п. 14 становится ясно, что организовывать Олимпийские игры должны некие «города И страны» (а НЕ МОК). Кстати говоря, в свое время П. де Кубертен настаивал на том, чтобы Олимпийские игры организовывали именно Города, а НЕ Страны. Но, видимо, что-то изменилось в Олимпийском королевстве …
В общем и целом, создается впечатление, что миссия и роль МОК (исходя из текста рассмотренного подраздела ОХ), состоит в том, чтобы, ни за что конкретно не отвечая (кроме «обеспечения регулярного празднования Олимпийских игр» в изложенном выше диффамационно-развлекательном смысле), заниматься глобальным квазимаркетингом МОК как «борца за мир» и «охранника окружающей среды» общепланетарного значения, а также (параллельно, но интенсивно) тотальной монетизацией своих прав на выдачу разрешительных ярлыков всех видов и использование термина «Олимпийские игры» и прочей атрибутики.
Чрезвычайно интересен и важен Пункт 4 Главы 1 ОХ «Олимпийский конгресс»
Читаем: «На Олимпийский конгресс собираются представители сторон, составляющих Олимпийское движение; регулярность проведения Конгрессов устанавливает МОК; Конгресс созывается Президентом МОК; он выполняет консультативную роль» (ОХ, с. 12).
Легко видеть, что, поскольку спортсмены и прочие «нижестоящие организации» не являются главными и основными сторонами в составе Олимпийского движения, как было прояснено выше, Олимпийский конгресс является органом, всецело подчиненным МОК. И, более того, «он выполняет консультативную роль». – То есть ни на что в принципе не влияет.
Соответственно, консолидированное мнение десятков тысяч спортсменов и организаций, реально задействованных в организации и проведении Олимпийских игр, а также миллиардов болельщиков, для МОК практически ничего не значит. Захотят – учтут, не захотят – не учтут.
Все это (очевидно) – абсолютно противоестественно и аморально. По сути, это и есть главная причина грядущего краха Олимпийского движения кубертеновского и посткубертеновского «розлива» — полное нарочитое игнорирование Международным олимпийским комитетом, превратившимся в глобального финансового вампира и рантье, паразитирующего на принадлежащей всему человечеству интеллектуальной собственности, доводов разума и глобального общественного мнения.
Безусловно, весьма значимы пункты Главы 1 ОХ, определяющие понятие и сущность Олимпийских игр.
Читаем: «6. Олимпийские игры. 1. Олимпийские игры — это соревнования в индивидуальных или командных видах спорта среди спортсменов, но не среди стран. Они объединяют спортсменов, отобранных соответствующими НОК, заявки которых были приняты МОК. Спортсмены соревнуются под техническим руководством соответствующих МФ.
2. Олимпийские игры состоят из Игр Олимпиады и Олимпийских зимних игр. Только те виды спорта, которыми занимаются на снегу или на льду, считаются зимними видами спорта» (ОХ, с.13).
Следует сразу констатировать, что подпункт 6.1. прямо противоречит идее рассматривать Олимпийские игры в качестве праздника. В нем совершенно определенно говорится, что Олимпийские игры – это, прежде всего, соревнования. Поэтому говорить о праздновании Олимпийских игр (как это делается во многих пунктах ОХ) логически и семантически абсолютно неправомерно.
Кроме того, в этих, казалось бы, вполне простых и понятных пунктах на самом деле содержится такой же заряд бессмысленности и фальши, как и во всей ОХ.
По первому пункту. Все прекрасно знают, что основная интрига современных Олимпийских игр (вопреки версии ОХ) – это именно конкуренция между странами, а не между спортсменами, которые, как было указано выше, для МОК – отнюдь не главный и не основной компонент Олимпийского движения. Об этом косвенно свидетельствуют шествия национальных команд под соответствующими флагами на церемониях открытия и закрытия игр, а также постоянно обновляемые и публикуемые статистические отчеты об успехах тех или иных стран в командном зачете.
Более того, именно для обеспечения преимущества одних стран над другими (в первую очередь – над Россией) МОК в последние годы идет на множественные активные действия по диффамации и дискредитации неугодных спортсменов и стран, которые, по сути, ведут к развалу Олимпийского движения, поскольку никому не интересно пребывать в вечных «мальчиках для бития» с априори худшими условиями участия в соревнованиях, чем у конкурентов (особенно – в части легитимного употребления допингов «по медицинским показаниям»).
В этой связи было бы разумным легитимизировать (сделать официальной) фактическую конкуренцию между странами в рамках Олимпийского движения (во избежание развала последнего) и создать для всех стран одинаковые условия для соперничества. Но (в условиях абсолютной власти насквозь политизированного и предвзятого в своих симпатиях и антипатиях МОК) это, по-видимому, совершенно невозможно.
По второму пункту. Большинство нормальных людей думает, что Олимпийские игры делятся на две всем понятные части: летние и зимние. Но, согласно ОХ, это – не так. Здесь эти части называются следующим образом: (а) Игры Олимпиады и (б) Олимпийские зимние игры.
Что касается Олимпийских зимних игр, то такая смена позиций у прилагательных Олимпийские и зимние совершенно не понятна, поскольку Олимпийские игры – это целостный термин и любое ограничение его общности должно осуществляться путем размещения соответствующего специфицирующего прилагательного перед базовым термином, а не внутри него. Например, если бы существовали, условно говоря, Олимпийские игры, проводящиеся строго в весенний период, то следовало бы говорить и писать Весенние Олимпийские игры, а не Олимпийские весенние игры. Но это – просто логическая ошибка, небрежность, каких полно в ОХ и в Олимпийском движении в целом.
Более сложно дело обстоит с термином Игры Олимпиады, который должен (согласно ОХ) употребляться вместо термина Летние Олимпийские игры, каковой не рассматривается в ОХ даже в качестве синонима первого термина.
Попытаемся разобраться. Начнем с выяснения вопроса о том, что же такое (согласно ОХ) Олимпиада. Читаем: «Олимпиада — это период из четырех последовательных календарных лет, начинающийся 1-го января первого года и завершающийся 31 декабря четвертого года» (ОХ, с.13).
То есть, согласно ОХ, Олимпиада – это (вопреки стандартным и привычным для большинства людей смыслам) не соревнование по какому-то виду деятельности, проводимое в рамках некоторого определенного формата (например, школьная Олимпиада по тому или иному предмету), а четырехлетний период, охватывающий весь олимпийский цикл.
Получается, согласно простым логико-лингвистическим умозаключениям, что Игры Олимпиады – это единственные Игры олимпийского четырехлетия. Но ведь есть еще (согласно ОХ) «Олимпийские зимние игры» (!), проводимые в тот же период (в рамках Олимпиады, олимпийского четырехлетия).
Было бы разумным, как представляется, если уж так важно использовать термин Олимпиада в названном смысле (как синоним термина Олимпийское четырехлетие), поделить Олимпийские игры (они же – Игры Олимпиады) на Летние игры Олимпиады (Летние Олимпийские игры) и Зимние игры Олимпиады (Зимние Олимпийские игры), Но ведь этого не происходит…
Налицо – очередное очевидное (и далеко не безобидное) логическое противоречие. Как можно «на ровном месте» лепить столько детских логических ошибок (и главное – зачем)? – Совершенно непонятно.
Комментарий к Пункту 7 Главы 1 ОХ «Права на Олимпийские игры и олимпийскую собственность»
Далее в ОХ (а это, повторимся, сугубо концептуальный, по идее, документ) развертывается подлинный Аттракцион всемирной жадности, в рамках которого скрупулезнейшим образом перечисляется собственность МОК (включая даже то, что ему априори не принадлежит и принадлежать не может) и меры по ее защите и использованию (в смысле требований монетизации абсолютно всего, что только можно коммерциализировать в рамках Олимпийского движения).
Читаем: «7. Права на Олимпийские игры и олимпийскую собственность.
1. МОК, будучи руководителем Олимпийского движения, отвечает за распространение ценностей Олимпийского движенияи за обеспечение материальной поддержки деятельности по организации и распространению Олимпийских игр, а также за поддержку МФ, НОК и спортсменов в их подготовке к Олимпийским играм. МОК является владельцем всех прав на Олимпийские игры и на олимпийскую собственность, описываемые в данном Правиле; такие права обладают потенциальной возможностью приносить доходы, используемые на эти цели. Максимально возможная защита таких прав и олимпийской собственности всеми соответствующими сторонами отвечает интересам Олимпийского движения и его субъектов, которые извлекают пользу из таких доходов; этим интересам отвечает и необходимость одобрения на использование таких прав со стороны Международного олимпийского комитета.
2. Олимпийские игры являются исключительной собственностью МОК, которому принадлежат все права, связанные с ними — в частности, и без каких-либо ограничений, все права на (i) организацию, использование, продвижение на рынке Олимпийских игр, (ii) разрешение запечатлевать неподвижные и движущиеся изображения Олимпийских игр для использования средствами массовой информации, (iii) регистрацию аудио-визуальных записей Олимпийских игр и (iv) вещание, трансляцию, ретрансляцию, воспроизводство, показ, распространение, в результате которых широкая публика при помощи средств, существующих в настоящее время или средств, которые появятся в будущем, получает доступ к работам или сигналам, являющимся аудио-визуальной регистрацией или записью Олимпийских игр.
3. МОК определяет условия доступа и любого использования данных, имеющих отношение к Олимпийским играм, к соревнованиям и выступлениям на Олимпийских играх.
4. Олимпийские символ, флаг, девиз, гимн, обозначения (включая, помимо прочего, слова «Олимпийские игры» и «Игры Олимпиады»), знаки, эмблемы, огоньи факелы, как указывается далее в Правилах 8 — 14, какие-либо иные музыкальные произведения, аудио-визуальные работы или иные продукты творческой деятельности или артефакты, которые были изготовлены в связи с проведением Олимпийских игр по заказу МОК, НОК и/или ОКОИ, все вместе и по отдельности для удобства могут именоваться «олимпийской собственностью». Все права на олимпийскую собственность, как и все права на ее использование, принадлежат исключительно МОК, включая, помимо прочего, использование для получения прибыли, в коммерческих или рекламных целях. МОК может лицензировать все или часть своих прав на условиях, устанавливаемых Исполкомом МОК» (ОХ, с. 13-14).
Рассмотрим, вначале, следующее утверждение: «МОК, будучи руководителем Олимпийского движения, отвечает за распространение ценностей Олимпийского движенияи за обеспечение материальной поддержки деятельности по организации и распространению Олимпийских игр, а также за поддержку МФ, НОК и спортсменов в их подготовке к Олимпийским играм».
Как уже было показано выше, никакие ценности Олимпийского движения в ОХ не прописаны. Поэтому за что «отвечает» МОК в этом смысле – совершенно непонятно.
Аналогичным образом, «обеспечение материальной поддержки деятельности по организации и распространению Олимпийских игр, а также поддержка МФ, НОК и спортсменов в их подготовке к Олимпийским играм» в миссии и роли МОК так же не прописаны. Поэтому, когда читатели сталкиваются с текстом об ответственности МОК за обеспечение «материальной поддержки» чего бы то ни было, они должны понимать, что реально МОК (не говоря уже о его членах и руководителях) ни за что и ни чем не отвечает.
Очевидно, что эти слова приведены в ОХ лишь для того, чтобы как-то скрасить (смягчить и обосновать) последующие положения о том, что абсолютно все в Олимпийском движении, что имеет хоть какой-то (даже минимальный) потенциал монетизации (коммерциализации), принадлежит МОК.
Получается довольно забавная ситуация. Абсолютно все заботы и затраты, связанные с подготовкой и проведением Олимпийских игр (согласно ОХ), должны нести на себе их организаторы, а главная (если не единственная) функция МОК – «стричь купоны» со всех возможных источников доходов, а также иногда жаловать своих особо послушных вассалов некоторой малой толикой полученных финансовых, материальных и интеллектуальных благ (в смысле посильной «поддержки»).
И самое интересное (и, одновременно, возмутительное) во всем этом – абсолютно беспрецедентная попытка приватизации МОК термина (всемирно-исторического супербренда) «Олимпийские игры».
Читаем: «Олимпийские символ, флаг, девиз, гимн, обозначения (включая, помимо прочего, слова «Олимпийские игры» и «Игры Олимпиады»), … все вместе и по отдельности для удобства могут именоваться «олимпийской собственностью». Все права на олимпийскую собственность, как и все права на ее использование, принадлежат исключительно МОК, включая, помимо прочего, использование для получения прибыли, в коммерческих или рекламных целях …».
То есть термин и супербренд («Олимпийские игры»), предложенный (презентованный) человечеству древними греками тысячелетия назад, и давно уже ставший собственностью и наследием человечества в целом (на худой конец – народа и правительства Греции), на совершенно непонятных основаниях самочинно (то есть откровенно рейдерским способом) присваивается некоей организацией с весьма проблематичным статусом и оказывается главным инструментом извлечения ею суперприбылей, по распределению и расходованию которых данная организация не подотчетна абсолютно никому, то есть подлинной финансовой отмычкой транснационального уровня.
Как представляется, данное утверждение ОХ (о собственности МОК на термин Олимпийские игры) легко может быть оспорено в соответствующем компетентном международном суде, а МОК могут быть предъявлены серьезные финансовые и морально-этические претензии за незаконное присвоение и эксклюзивное (то есть в запретительном для других организаций и физических лиц режиме) коммерческое использование в течение многих лет общечеловеческой интеллектуальной собственности.
Комментарий к Пункту 8 Главы 1 ОХ «Олимпийский символ»
Читаем: «Олимпийский символ состоит из пяти переплетенных колец одинакового размера (олимпийские кольца), используемых отдельно, в одном или пяти цветах. При пятицветном исполнении это переплетение — слева направо — голубого, желтого, черного, зеленого и красного цветов. Голубое, черное и красное кольца расположены наверху, а желтое и зеленое — внизу, как это изображено на графическом воспроизведении символа ниже. Олимпийский символ символизирует собой деятельность Олимпийского движения, союз пяти континентов и встречу спортсменов всего мира на Олимпийских играх».
Этот пункт, безусловно, заслуживает достаточно подробного комментария, который и следует ниже.
Вопрос о многосложных («супернавороченных» в логическом плане) «переплетениях» континентов с кольцами – тема, многократно затрагиваемая в ОХ в разных контекстах.
В частности, выше уже цитировалась Преамбула к ОХ, где говорилось: «В 1914 г. на Олимпийском конгрессе в Париже был утвержден олимпийский флаг, подаренный Пьером де Кубертеном. На нем изображены пять переплетающихся колец, которые символизируют союз пяти континентов и встречу спортсменов всего мира на Олимпийских играх. Первые Олимпийские зимние игры состоялись в Шамони, Франция, в 1924 г.» (ОХ, с. 8).
Официально считается, что Олимпийский символ (см. рис. 1) был придуман греком Ангело Боланки в 1912 году и представлен на Парижском конгрессе Международному олимпийскому комитету Пьером де Кубертеном в 1914 году.
При этом переплетенные между собой разноцветные кольца изначально были призваны символизировать пять континентов, на которых должны были проходить будущие Олимпийские игры.
С момента своего введения (и до настоящего момента) данный символ всех (или почти всех) вполне устраивал, однако (с учетом проявления и обострения деструктивных явлений в Олимпийском движении в целом) в последнее время все отчетливее начали проступать (раскрываться) и внутренние смысловые диссонансы самого Олимпийского символа. И сегодня пришло время констатировать что с символом современного Олимпизма, как и с самим Олимпизмом, далеко не все в порядке.
Начнем с того, что различного рода цвето-графические манипуляции с кольцами-континентами (даже если бы эти манипуляции сами по себе были бы семантически вполне корректными, что далеко не факт, о чем говорится ниже) вообще никакого отношения к собственно Олимпийским играм не имеют.
Идея интеграции континентов (материков) Земли или, точнее, частей света между собой – гораздо в большей степени геополитическая (экономическая, социокультурная и т.д.) целевая установка (интенция), чем спортивная.
Ничего того, что воплощало бы официально продекларированный смысл девиза Олимпийских игр («Citius, Altius, Fortius» — «выше, быстрее, сильнее»), который, впрочем, сам по себе далек от совершенства (см. комментарий ниже), в этих кольцах-континентах нет.
С таким же успехом (причем с гораздо большим основанием) рассматриваемый символ (5 разноцветных переплетенных между собой колец) мог бы быть, например, эмблемой «Международного общества любителей пиццы» (в том смысле, что пиццу любят очень многие люди на всех 5-ти обитаемых континентах и, к тому же, пицца сама по себе круглая и разноцветная).
Второе. Даже если абстрагироваться от совершенно произвольного (беспредметного) характера данного символа, континентов (равно как и частей света), как известно, шесть, а не пять. В символе Олимпизма (по не вполне понятным и совершенно публично не мотивированным причинам) не представлен такой континент (материк и, по совместительству, часть света), как Антарктида. И это – абсолютно неправомерное «упущение», чтобы не сказать больше.
Могут возразить, что Антарктида – практически необитаемый континент (и к тому же — с особым правовым статусом), а посему его и не следовало изначально включать в состав олимпийских колец. На самом деле это – крайне поверхностная точка зрения, не учитывающая несколько важнейших контраргументов.
Дело в том, что, если современное Олимпийское движение рассматривается как глобальное (общепланетарное, ойкуменическое) явление, то любое ограничение общности в смысле ареала распространения Олимпийских игр на планете Земля (в виде произвольного исключения Антарктиды из числа континентов или частей света) автоматически означает отрицание общепланетарного характера рассматриваемого явления.
Иначе говоря, в результате такого неправомочного смыслового ограничения, Ойкуменой (освоенной человечеством частью вселенной, универсума, бытия) становится не планета Земля в целом, а лишь ее часть (пусть и крупная) в виде пяти континентов (материков).
Это – весьма мощный удар по Я-концепции и общей самооценке человечества, априори закладываемый в один из наиболее влиятельных символов человеческого бытия, в качестве какового позиционируется Олимпийский символ.
Безусловно, конституирование планеты Земля в целом как общечеловеческой Ойкумены – гораздо более важный концепт и символ для любого вида человеческой деятельности (в том числе – спорта), чем внелогическое «выпячивание» того очевидного факта, что сегодня пять континентов Земли являются «более заселенными», чем шестой (как это сделано в современном Олимпийском символе).
Кстати говоря, было бы довольно странным, если бы, скажем, Дания, Россия или Канада не включали в свой официальный состав (на уровне эмблематики, по крайней мере) принадлежащие им (де факто) территории Крайнего Севера по причине их малозаселенности. А ведь именно это — в рамках олимпийского символизма — происходит с планетой Земля (нашей Ойкуменой).
Далее. Согласно Договору об Антарктике от 1 декабря 1959, Антарктида получила статус демилитаризованной (в том числе – свободной от ядерного оружия) территории, не принадлежащей ни одному государству и используемой в интересах всего человечества (прежде всего – в научных целях) в рамках различных международных программ.
В этом смысле, как представляется, следует задуматься, как минимум, о следующих фактах и возможностях.
Антарктида – континент (и, одновременно, часть света), на котором уже многое десятилетия (причем непрерывно) работают достаточно представительные научные экспедиции разных стран. То есть это – не необитаемый, по сути, а очень даже включенный в общечеловеческую научную деятельность) континент. Причем, численность людей, живущих и работающих в Антарктиде (как ученых, так и представителей других профессий) постоянно растет и скоро составит достаточно существенную (по всем меркам) величину.
Более того, значительная часть территорий, расположенных на «вполне олимпийских» континентах, также чрезвычайно малолюдна (многочисленные пустыни, горы, Гренландия, бескрайние пространства Крайнего Севера в России и в Канаде и т.д.). В этом смысле «уровень заселенности» того или иного континента (или его части) – отнюдь не критерий для предоставления ему (или лишения его) статуса Олимпийского.
Что же касается геополитически нейтрального международного правового статуса Антарктиды, то это, по большому счету, – гигантский потенциальный плюс для современного Олимпийского движения, совершенно, к сожалению не осознанный его основателями и всеми последующими поколениями руководителей МОК и мирового спортивного чиновничества.
Дело в том, что, к примеру, церемонии зажжения Олимпийского Огня, проводимые на Южном и/или Северном полюсах планеты, были бы гораздо более значимым символом общепланетарного характера современных Олимпийских игр, чем аналогичные традиционные обряды в Олимпии, хотя их (при желании) можно и объединить в целостный церемониальный комплекс.
Но дело не только (и не столько) в церемониях зажжения Олимпийского Огня. Вряд ли вообще можно придумать более идеальное место для проведения, к примеру, «Зимних Олимпийских игр» в целом, чем Антарктида (с учетом, как раз, всех тех установок, которые изначально закладывались, но так никогда и не исполнялись, в рамках Олимпийского движения: «международное сотрудничество», «антимилитаризм» и т.д.).
В частности, как представляется, стоит задуматься о том, можно ли придумать более мощное средство интеграции человечества в единое целое, чем строительство «Всемирной столицы зимних Олимпийских игр» (и всей инфраструктуры зимних видов спорта), скажем, прямо на Южном полюсе нашей планеты (или в каком-либо другом достаточно удобном или символичном месте Антарктиды»).
Третье. В рассматриваемом пункте Олимпийской хартии четко говорится: «Олимпийский символ символизирует собой деятельность Олимпийского движения, союз пяти континентов и встречу спортсменов всего мира на Олимпийских играх».
При этом в разряд континентов во всех документах МОК и в различных официальных и полуофициальных интерпретациях Олимпийского символа попадают Европа и Азия, что, как будет показано ниже, совершенно неправомерно.
Итак, обратим внимание на то, что в приведенной цитате (и далее везде в Олимпийской Хартии) речь идет не о частях света, что было бы весьма логично, а именно о континентах (материках). — Хотя разница между этими понятиями весьма существенна во многих отношениях (см. ниже).
Часть света – историко-культурное понятие, означающее крупный участок суши, выделенный по различным геополитическим, этническим, социокоультурным и иным основаниям. К частям света традиционно относятся: Азия, Африка, Америка, Европа, Австралия и Океания, Антарктика (с прибрежными морями и островами).
И было бы абсолютно логичным в рамках Олимпийского движения работать именно с этим понятием (особенно — с учетом гуманитарного уклона в семантике данного понятия). Но тут есть некоторые нюансы, которые станут понятнее ниже (см. Сенсограмму 1).
Континент (от лат. continens — объемлющий, непрерывный) (синоним — материк) – это сугубо геологическое (более точно – геолого-географическое) понятие, означающее крупную часть (блок, плиту, обширное пространство) земной коры, выступающую из океана (и ограниченную им), включающую в себя материковую окраину, шельф и прилегающие острова.
Континентов (материков), как и частей света, — шесть: Евразия, Африка, Северная Америка, Южная Америка, Австралия, Антарктида.
Сенсограмма 1. Структура частей света
и континентов (материков) Земли
Континенты (материки) Земли | Части света Земли | |
Европа | Евразия | Европа |
Азия | Азия | |
Северная Америка | Северная Америка | Америка |
Южная Америка | Южная Америка | |
Африка | Африка | Африка |
Австралия и Океания | Австралия | Австралия и Океания |
Антарктида | Антарктида | Антарктида |
Здесь следует особо подчеркнуть, что один из главных критериев отнесения той или иной крупной части суши (земной коры) к континентам (материкам) – ее омываемость океаном (или совокупностью морей) со всех сторон. В этом смысле Европа и Азия, имеющие весьма протяженную общую сухопутную границу по восточному подножию Уральских гор и в закавказском регионе (по некоторым версиям – по Кавказскому хребту), никак не могут считаться континентами (материками) в прямом (полном) географическом смысле. Их официальный международный статус – части света.
Континентом же в геолого-географическом смысле (из-за наличия достаточно протяженной общей сухопутной границы) является единство Европы и Азии – Евразия. Другими словами, легко видеть, что, согласно приведенным определениям, не существует таких континентов (материков), как Европа и Азия (есть континент Евразия).
В этом смысле отнесение (в олимпийской геральдике и во всех официальных документах Олимпийского движения) Европы, Азии и Америки к континентам (материкам) – очевидная (и непростительная) географическая ошибка идеологов современного Олимпизма, которую так или иначе (рано или поздно) придется исправлять или каким-то особым образом заново объяснять (что, вообще говоря, довольно проблематично).
Иначе говоря, официально проводимые МОК Азиатские и Панамериканские (включающие в себя обе Америки – Северную и Южную) игры никак не могут быть континентальными (хотя они так ошибочно и называются в официальном порядке). В обоих случаях речь идет о частях света, что совершенно меняет всю олимпийскую терминологию.
Четвертое. Еще более важен другой семантический просчет разработчиков олимпийской символики. Напомним, что понятие континент (синоним — материк) – это сугубо геологический и географический термин.
В этом смысле переплетенные между собой (наезжающие друг на друга) континенты (материки) – это ни что иное, как символ грядущей планетарной катастрофы (которая, кстати говоря, уже начала в последние годы полным ходом развертываться в реальной жизни).
Дело в том, что в геологии достаточно давно борются между собой три основные точки зрения на движение континентальных плит и динамику размеров Земли. Одни ученые считают, что Земля непрерывно расширяется, другие – что она столь же непрерывно сжимается, третьи – что она пульсирует (расширяется и сжимается в циклическом режиме в зависимости от структуры доминирующих факторов).
При этом каждая новая стадия расширения или сжатия Земли (на одной из которых мы сейчас — по мнению ряда ученых — находимся) сопровождается, как раз, интенсивными геодинамическими процессами (процессами столкновения континентов между собой — наползания, наслоения тектонических плит друг на друга и т.д.) и увеличивающимися по общему числу и уровню разрушительной силы землетрясениями, которые могут сопровождаться локальными или глобальными потопами (в том числе — Суперцунами) различной силы.
В случае, если современная фаза активно идущих геодинамических изменений планеты (наслоения континентальных плит друг на друга и роста внутритектонических напряжений) продлится сверх некоторого критического значения (о котором сегодня мало что известно), человечество может быть просто стерто с лица Земли всякого рода суперкатаклизмами (землетрясения, потопы, цунами и т.д.).
О том, что сегодня Земля балансирует на грани геологического, геомагнитного, климатического и т.д. коллапсов, говорит, в частности, поведение супервулкана Йеллоустоун в США, который — в настоящее время — еле-еле сдерживается (по мнению многих авторитетных ученых) от поистине апокалиптического по своим последствиям извержения.
В этом смысле современный Олимпийский символ – это просто сверхконцентрированный по своей образности и геометрической точности символ грядущего геологического Апокалипсиса (пять наезжающих друг на друга, готовых взорваться землетрясениями и полностью уничтожить человечество кругов—континентов).
При этом совершенно неважно, какой «субъективный смысл» хотели (намеревались) вложить в этот символ его незадачливые разработчики. Важен лишь его геометрически детерминированный «объективный смысл».
Тут надо иметь в виду, что, к примеру, знаки алфавитов (особенно – древних), руны, многие другие сакральные символы человечества «работают» независимо от «мнения и намерения» «писателей».
Не случайно из глубины веков к нам пришло весьма жесткое предупреждение: «не должен руны резать тот, кто в них не смыслит».
Это же касается и разработки любых геральдических символов. Особенно же тяжкие экзистенциальные последствия для человечества может иметь деструктивный по своей семантике официальный символ крупнейшего международного движения, эгрегор которого включает в себя миллиарды человек (независимо от их расовой принадлежности, вероисповедания и т.д.).
Другими словами, если бы был объявлен общепланетарный конкурс на самый жуткий символ Олимпийских игр, олицетворяющий собой скорую ужасную гибель человечества от глобальной геологической катастрофы, то современный олимпийский символ с полным основанием мог бы претендовать на первое место.
И это – не говоря уже о том, что в оккультно-магическом смысле рассматриваемый символ имеет и ряд других негативных толкований (которые нецелесообразно даже озвучивать здесь из-за их возможного негативного воздействия на психику многих людей).
Соответственно, он крайне деструктивно влиял на современное олимпийское движение на протяжении всей его истории и уверенно толкает последнее к полному упадку и распаду, а человечество в целом – к необратимой духовной и ментальной деградации.
Комментарий к Пункту 10 Главы 1 ОХ «Олимпийский девиз»
В ОХ говорится: «Олимпийский девиз «Citius, Altius, Fortius» (быстрее, выше, сильнее) выражает устремления Олимпийского движения».
Любопытно, что, как оказывается, приведенный выше Олимпийский девиз выражает устремления не отдельных спортсменов и коллективов, а Олимпийского движения в целом. Тут, безусловно, есть о чем задуматься.
Дело в том, что, если для отдельного спортсмена данный девиз (с большой натяжкой по причине его откровенного примитивизма) еще и может быть акцептирован нормальным человеком, то для Олимпийского движения в целом — это просто нонсенс.
Действительно, что могут означать для Олимпийского движения в целом слова: «Быстрее, Выше, Сильнее»? Да ничего. Это – просто бессмыслица в красивой латинской упаковке.
– И это при том, что Олимпийские игры в Древней Греции несли в себе колоссальный религиозно-философский смысл и заряд, о котором говорилось выше.
Но, может быть, в этом-то все и дело? Быть может, кому-то влиятельному очень хотелось из сакрального религиозно-философского действа, имевшего колоссальное духовное и общественно-политическое воздействие на жизнь Древней Греции, каковым Олимпийские игры были в течение всей античной истории, сделать примитивный спортивный праздник, ограничивающийся (в своей предметной области) бегом, прыжками в высоту, тяжелой атлетикой и т.д., то есть исключительно физическими аспектами многоуровневого агонального взаимодействия атлетов?
Основания для таких вопросов есть. Известно, что античные Олимпийские игры были запрещены в 393 г. н.э. римским императором Феодосием I Великим в рамках его кампании по преследованию различных еретических религиозных течений в христианстве и языческих культов всех видов, после чего римская католическая церковь стала традиционно крайне негативно относиться к идеологии и практике античных Олимпийских игр.
Разумеется, к концу 19 века ситуация во многом изменилась, и острота противостояния католицизма с язычеством начала «притупляться», но Олимпийские игры в «античной религиозно-философской и этической редакции» были для христианской церкви по-прежнему неприемлемы.
В этом смысле вполне возможно, что католицизм (через своих «прогрессивных деятелей», относительно позитивно настроенных «ко всему новому») попытался найти некий компромисс между христианством и неизбежным возрождением – в том или ином виде – Олимпийских игр в форме максимальной идейной (шире – духовной) примитивизации (деградации) последних.
В частности, известно, что автором девиза Олимпийских игр («Citius, Altius, Fortius» — «выше, быстрее, сильнее») стал доминиканский монах, проповедник и писатель Анри Дидон, достаточно плодотворно занимавшийся вопросами согласования (и примирения) христианства с различными модными (современными ему) «веяниями» (занятиями широкой публики спортом, общей демократизацией общества и т.д.) и ставший на заре современного Олимпийского движения (по личной доброй воле или по прямому поручению церкви – неизвестно) активным соратником П. де Кубертена в его деятельности по возрождению Олимпийских игр.
Вполне возможно, что он осознанно (по прямому поручению церкви) или бессознательно (по велению каких-то своих внутренних импульсов) выполнил по отношению к Олимпийским играм жесткую установку католической церкви на всемерное выхолащивание религиозно-философского и этического смысла возрождаемых в современных условиях Олимпийских игр в целях максимального снижения риска реинкарнации язычества в той или иной форме.
И придуманный Анри Дидоном девиз современных Олимпийских игр стал идеальным способом выполнения этой установки. В самом деле, кому придет в голову искать в современных Олимпийских играх какие-то скрытые сакральные смыслы, если они прекрасно скрываются от широкой общественности поистине мультфильмовской (по уровню примитивизма и бессмысленности) формулой: «выше, быстрее, сильнее»?
В результате это форменное издевательство над историей и памятью одного из самых духовных и семантически сложных явлений античного мира (в виде формулы: «быстрее, выше, сильнее») уже более ста лет определяет всю идеологию и практику современных Олимпийских игр.
В том, что касается «ненавязчивого» негативного влияния христианской церкви на идеологию и практику современных Олимпийских игр, есть еще немало крайне интересных и поучительных сюжетов.
Упомянем здесь лишь еще об одном из них (наиболее красноречивом).
Речь идет об истории возникновения базового морально-этического слогана (неофициального девиза) современных Олимпийских игр, имеющего броскую лаконичную формулировку: «Главное – не победа, а участие». Считается, что его автором был пенсильванский епископ Этельберт Талбот. На самом деле, это не совсем так. Справедливости ради надо сказать, что немалую лепту в окончательную лингвистическую форму названного слогана внес П. де Кубертен. Но обо всем по порядку.
Формулировка названного неофициального девиза Олимпийских игр связана с неудачей (поражением) известного итальянского марафонца Пиетри Дорандо на лондонской Олимпиаде 1908 года (27.04 — 31.10), вызванной тяжелой травмой. Этот выдающийся бегун на длинные дистанции вышел в лидеры марафонского забега за милю до стадиона, но полностью выбился из сил от обезвоживания и на последних 200-х метрах дистанции падал 5 раз. Преодолев марафонскую дистанцию примерно за 3 часа, Пиетри Дорандо был вынужден потратить на последние 500 м около 10 минут. До финиша он добрался с помощью судей и журналистов (о чем он, как пишут многочисленные свидетели этой трагедии, не просил). В итоге он стал победителем забега (добрался до финиша первым), но был дисквалифицирован (по просьбе американской команды) из-за оказанной ему внешней помощи.
Эта история была очень популярна – ввиду ее очевидной возвышенности и трагичности – в среде болельщиков и широкой публики того времени. Она-то и стала поводом для американского епископа Этельберта Талбота сказать на богослужении в Лондоне 19 июля фразу: «В конце концов, настоящая Олимпиада дает нам только один надежный урок: Игры сами по себе лучше, чем гонка и награда. Св. Павел говорит нам, как мало значит награда. Наша награда — не та, что тленна, но та, что нетленна; и хотя только один может получить лавровый венец, все могут участвовать в равной радости состязания».
Ключевой момент этой фразы – утверждение Э. Талбота: «Игры сами по себе лучше, чем гонка и награда» (The Games themselves are better than the race and the prize).
24 июля барон де Кубертен (на правительственном банкете в Лондоне) сославшись на эту проповедь, передал ее смысл на французском языке следующим образом: “L’important dans ces Olympiades, c’est moins d’y gagner que d’y prendre part” («На этих Олимпиадах важно не столько побеждать, сколько участвовать»).
Легко видеть, что талботовская версия рассматриваемого слогана достаточно существенно отличается от кубертеновской, хотя их и считают почти тождественными по смыслу.
В талботовской фразе речь идет (главным образом) о более высокой сравнительной значимости Олимпийских игр вообще (самих по себе) по отношению к отдельным соревнованиям (в частности – гонкам) и наградам.
Лишь во второй части фразы Э. Талбот апеллирует к мнению Св. Павла о низкой цене награды, а также противопоставляет «лавровый венец» и всеобщее право на участие в играх.
Кубертен же акцентировал вопрос именно на сравнительной значимости победы и участия в соревнованиях. Причем одновременно произошла и подмена тезиса. Во второй части своего высказывания Э. Талбот противопоставлял награду и участие, а Кубертен (в своей версии слогана) – победу и участие. Разница весьма существенна. Если наградой – действительно – в определенных условиях можно поступиться, то победой – крайне сомнительно.
Как представляется, тезисы Э. Талбота (и первый, и второй) семантически более адекватны и богаты, чем фраза П. де Кубертена, но в историю вошел именно кубертеновский вариант рассматриваемого слогана.
Причем, что интересно, во всей этой истории «за кадром» полностью осталась отсылка Э. Талбота к учению Св. Павла, то есть прямое доказательство того, что в основу неформального девиза Олимпийских игр была положена откровенно христианская (а не языческая) моральная установка на приоритет небесного вознаграждения над земным.
В этой истории для нас важно обратить внимание читателя на следующие моменты.
Как и в случае с основным девизом Олимпийских игр, автором (или соавтором) их неформального девиза (слогана) стал достаточно видный деятель христианской церкви. Случайно это или нет? Неизвестно. Но надо констатировать, что данный слоган (в силу своей крайней семантической и этической неочевидности)чрезвычайно удачно вписался в общую установку (практику) католической церкви по дискредитации идейных и нравственных корней древних Олимпийских игр.
Дело в том, что Древние Греки никогда не признали бы такой нравственной позиции («главное — не победа, а участие»), поскольку, хотя участие в Олимпийских играх для каждого эллина было, безусловно, высокой честью, но высшей ценностью, несоизмеримой по значимости с простым участием, была только победа (причем этически безупречная победа).
И это было тесно связано с религиозно-философской подоплекой Олимпийских игр, их посвященностью победе Зевса над Кроносом и другими титанами (подчеркнем, именно победе Зевса, а не его участию в борьбе с Кроносом). И наградой в этой битве были жизнь и процветание целого поколения богов, а не «лавровый венец».
Иными словами, древние Олимпийские игры (из-за их религиозно-философской и этической семантики и специфики) были гораздо более бескомпромиссными (и нацеленными на победу) соревнованиями, чем нынешние игры.
Причем (что не менее важно) они были очень жестко нацелены на преодоление текущих (наличных) пределов духовного и физического совершенства (развития) человека, чего нет сегодня (в немалой степени — из-за утраты в современной спортивной индустрии многих популярных в древности технологий тренинга и агрессивной антидопинговой политики МОК и ВАДА).
Достигалось это тогда (в основном) за счет особых технологий сравнительно безопасных для здоровья спортсменов гипертренировок. В частности, широко известен сегодня «метод Милона Кротонского», состоящий в том, чтобы (начиная с новорожденного теленка) ежедневно поднимать и проносить на своих плечах несколько десятков (или сотен) метров молодого бычка, прибавляющего примерно по 500 грамм живого веса в сутки. За четыре года таких тренировок (от одних Олимпийских игр — до других) вес постоянно растущего быка достигал величины в 500 и более кг. Но спортсмен легко брал этот (уже привычный ему) груз на плечи и проходил с ним достаточно солидное расстояние. В конечном счете Милон Кротонский (согласно легенде) просто пришел на Олимпийский стадион с огромным быком на плечах. В результате таких (и других подобных) многолетних сверхтренировок (если говорить конкретно о борце Милоне Кротонском) у него не осталось соперников среди людей и он (единственный из эллинов) стал шестикратным периодоником (победителем всех четырех суперсоревнований, входивших в структуру Панэллинских игр). Были и другие методы достижения древнегреческими атлетами сверхсилы, сверхвыносливости и других сверхвозможностей. Они частично утрачены сегодня, но потенциально восстановимы и применимы на практике (был бы адекватный запрос со стороны общества).
Не гнушались Древние греки и интенсивного употребления различных природных стимуляторов психо-физиологической активности (трав, грибов, особых настоек и т.д.). Это также сильно повышало шансы атлетов на победу в соревнованиях.
Соответственно, лозунг «Главное – не победа, а участие» в современных условиях – это достаточно сильное средство борьбы с идеологией и этикой Древних Олимпийских игр, эффективный инструмент их ускоренной деградации. Конституируя этот лозунг (вводя его в оборот в рамках возрождаемого Олимпийского движения), П. де Кубертен, фактически, полностью обессмыслил современные Олимпийские игры, перевел их (из разряда высокодуховного сакрального действия, моделирующего бескомпромиссную борьбу вселенских сил – богов с титанами) в разряд пусть чрезвычайно крупного и пышного, но банального по сути праздненства (шоу) с непонятной (вообще говоря — нулевой) идейной и этической подоплекой. Не случайно везде в ОХ говорится о праздновании Олимпийских игр, что является полным искажением их изначальной сути. О недопустимости такого подхода уже говорилось ранее и еще будет сказано ниже.
Таким образом, случайно или намеренно, но в большинстве случаев локальной модификации (ориентированной – якобы – на улучшение) идеологии и этики древних Олимпийских игр, отчетливо видна «заботливая рука» римской католической церкви, объективно направленная на примитивизацию, дезавуирование и деградацию высших установок древнегреческого Олимпизма (разумеется, языческих по своей природе).
Надо полагать, что, если бы не столь удачные «случайные» озарения А. Дидона и Э. Талбота, нашлись бы и другие «прогрессивные и доброжелательные католические священники», которые «ненавязчиво» подправили бы создаваемую идеологию современных Олимпийских игр и придали ей агрессивно антиязыческий характер.
Но сегодня все эти вопросы (в том числе – вопросы скрытой борьбы между язычеством и христианством в рамках Олимпийского движения) уже не могут «заметаться под ковер». Пришло время (под угрозой полного краха современного Олимпийского движения) их открыто обсуждать и делать осознанный выбор между различными идеологическими, этическими и организационно-техническими моделями Олимпизма.
2.5. Комментарии к Главе 2 ОХ «Международный олимпийский комитет (МОК)»
Комментарий к Пункту 15 Главы 2 ОХ «Правовой статус»
В пункте 15 Главы 2 ОХ «Международный олимпийский комитет (МОК)» (касательно правового статуса рассматриваемой организации) говорится следующее:
«1. МОК является международной неправительственной некоммерческой организацией, с неограниченным сроком полномочий, в форме ассоциации со статусом юридического лица, признанной Швейцарским федеральном Советом в соответствии с договором, заключенным 1 ноября 2000 г.
2. Местонахождение МОК — Лозанна (Швейцария), олимпийская столица.
3. Задачей МОК является выполнение миссии, роли и обязанностей, установленных для него в Олимпийской хартии.
4. Для выполнения своей миссии и своей роли МОК может создавать, приобретать или любым иным образом контролировать другие юридические организации, такие как фонды или корпорации» (ОХ, с. 18).
Одной из чрезвычайно любопытных структурных загадок рассматриваемой ОХ является тот факт, что базовое определение МОК (ключевого компонента, управленческого ядра современного Олимпийского движения), формулирующее его правовой статус (как «международной неправительственной некоммерческой организацией, с неограниченным сроком полномочий, в форме ассоциации со статусом юридического лица»), появляется в ней не «до», а сильно «после» того, как определены миссия и роль данной организации, ее эксклюзивные права на Олимпийские игры и прочую олимпийскую собственность и т.д., и т.п.
Непосредственным результатом такой довольно «своеобычной» организации ОХ явилась следующая в высшей степени странная фраза: «3. Задачей МОК является выполнение миссии, роли и обязанностей, установленных для него в Олимпийской хартии».
В общем случае понятие миссия (от лат. missio — отправление, посылка) означает смысл существования (основную цель, Сверхзадачу) той или иной организации (или физического лица), который (которую) необходимо реализовать (достичь) либо в некоторый заранее заданный срок, либо на протяжении всего жизненного цикла данного субъекта действия.
Понятия роль, обязанности, задачи и т.п. характеристики деятельности организации (физического лица) – суть второстепенные управленческие термины, раскрывающие базовые подходы, нормативы, инструменты и технологии, используемые данным субъектом деятельности для выполнения своей миссии (основной цели, Сверхзадачи, системы локальных задач).
Каков же смысл приведенной выше фразы? Если коротко (абстрагируясь от мелких «семантических брызг»), то речь здесь идет о классической тавтологии, сводимой к формуле: Задачей МОК является выполнение его задачи (или Сверхзадачи)… Потрясающе!
Быть может, кому-то это покажется вполне корректным оборотом для документа, определяющего деятельность организации, управляющей международным движением, включающим в себя (в том или ином смысле) более миллиарда человек, но если говорить объективно, для нахождения более неадекватного (в логическом отношении) публично-правового документа (имеется в виду ОХ в целом) нужно очень сильно потрудиться.
Для чего же нужно было все это компоновать в рамках ОХ «шиворот-навыворот» да еще и прибегать к столь неуклюжим тавтологиям?
Как представляется, составители ОХ очень хотели вначале создать у читателя максимально благоприятное впечатление о МОК многочисленными «семантическими дымовыми завесами» о «борьбе за мир», «о Духе спорта», «о ежедневном радении за экологический спорт» и т.д., и т.п., и лишь затем (прекрасно понимая, что 99.9 процентов людей прекратит чтение ОХ на первых 10 страницах), перейти к формулировках, содержащим нелицеприятную правду о хищническо-тоталитарной природе МОК и его технологиях жесткого подавления (вплоть до прямого порабощения) мирового спорта в целях максимизации своей геополитической власти и прибыли.
Ключевой в этом смысле является следующая фраза, относящаяся к рассматриваемому пункту о правовом статусе МОК: «4. Для выполнения своей миссии и своей роли МОК может создавать, приобретать или любым иным образом контролировать другие юридические организации, такие как фонды или корпорации».
Заметим, что все это – кроме (помимо) многочисленных Международных федераций (МФ) и НОКов, на которые (вкупе с ОКОИ) и ложится основная нагрузка по организации и проведению Олимпийских игр.
То есть вот эти (непосредственно подчиненные МОК) фонды и корпорации, о которых говорилось выше, не несущие никаких прямых обязанностей по наиболее затратным и ответственным видам деятельности в рамках Олимпийского движения, представляют собой, фактически, абсолютно никому (кроме МОК) не подотчетные «финансовые кубышки», куда олимпийское чиновничество складывает деньги, получаемые от торговли олимпийской собственностью и разрешениями на все возможные виды деятельности в рамках Олимпийского движения.
Комментарий к Пункту 16 Главы 2 ОХ «Члены МОК»
В Подпункте 1 Пункта 16 Главы 2 ОХ «Члены МОК» говорится:
«1. Состав МОК — право на членство, отбор, выборы, прием и статус членов МОК
1.1. Членами МОК являются физические лица. Общее число членов МОК не должно превышать 115 человек, в соответствии с официальными разъяснениями к Правилу 16. МОК состоит из:
1.1.1 Большинства членов МОК, чье членство не связано с какой-либо официальной функцией или должностью, в том числе не более пяти членов, которые могут быть избраны в особых случаях; их общее число не должно превышать 70 человек; за исключением пяти членов, упомянутых выше, должно применяться официальное разъяснение к правилу 16.2.2.5, и среди них не может быть более одного гражданина какой-либо страны, как указано в официальном разъяснении к правилу 16;
1.1.2. Действующие спортсмены, как указано в официальном разъяснении к правилу 16.2.2.2., число которых не может превышать 15;
1.1.3. Президенты или лица, занимающие исполнительные или руководящие должности в МФ, ассоциациях МФ или других организациях, признанных МОК; их общее число не может превышать 15;
1.1.4. Президенты или лица, занимающие исполнительные или руководящие должности в НОК или всемирных или континентальных ассоциациях НОК; их общее число не может превышать 15; среди таких членов МОК не может быть более одного гражданина какой-либо страны.
1.2. МОК отбирает и избирает своих членов из числа имеющих на это право лиц, которых он считает квалифицированными, как указано в официальном разъяснении к правилу 16.
1.3. МОК принимает своих новых членов во время церемонии, на которой они дают согласие исполнять свои обязанности, дав следующую клятву:
«Удостаиваясь чести быть членом Международного олимпийского комитета и заявляя о понимании своих обязанностей в данном качестве, я обязуюсь служить олимпийскому движению в полную меру своих возможностей, уважать и требовать уважения ко всем положениям Олимпийской хартии и решениям МОК, которые я принимаю безоговорочно, соблюдать Этический кодекс, оставаясь свободным как от всякого политического или коммерческого влияния, так и от всех соображений расового или религиозного характера; бороться против любых форм дискриминации и защищать при любых обстоятельствах интересы Международного олимпийского комитета и Олимпийского движения».
1.4. Члены МОК представляют интересы МОК и Олимпийского движения в своих странах и организациях Олимпийского движения, в которых они служат, а также содействуют их распространению.
1.5. Члены МОК не могут принимать от правительств, организаций или иных сторон никаких поручений или инструкций, которые могли бы помешать свободе их действий и независимости при голосовании.
1.6. Члены МОК не несут персональной ответственности за долги и обязательства МОК.
1.7. При условии соблюдения правила 16.3, каждый член МОК избирается на срок в восемь лет и может быть переизбран на один или несколько дополнительных сроков. Процедура переизбрания определяется Исполкомом МОК» (ОХ, с. 18-19).
Рассмотрим, вначале, состав (качественную структуру) членов МОК, расписанный в подпункте 1.1. рассматриваемого текста. Выясняется, что среди множества членов МОК, ограниченного числом 115, могут быть 15 спортсменов, 30 спортивных функционеров различного ранга и 70 человек непонятной спецификации, про которых написано, что их «членство не связано с какой-либо официальной функцией или должностью» (речь идет о представителях высшей мировой элиты, призванных обеспечивать незыблемость МОК как формы тотального контроля над Международным олимпийским движением).
Причем, что интересно, указанные 70 человек (Суперчлены МОК) в спецификации состава МОК даны на первом месте, а спортсмены и функционеры лишь замыкают спецификацию состава. Это говорит о многом.
Любопытно, что в клятве, приносимой каждым новым членом МОК в ходе соответствующей церемонии, содержится обязательство «защищать при любых обстоятельствах интересы Международного олимпийского комитета и Олимпийского движения».
То есть независимо от характера (уровня тяжести) и количества «ошибок», совершенных (и совершаемых) МОК в ходе управления современным Олимпийским движением («при любых обстоятельствах»), члены данной организации обязаны защищать ее интересы всеми доступными им средствами.
Безусловная лояльность членов МОК этой организации обеспечивается возможностью их пребывания в этой должности в течении 8 лет с последующим одно- или много- кратным переизбранием (вплоть до возраста в 70+) лет. Фактически речь идет о чрезвычайно почетной и выгодной как в плане политического влияния (власти), так и в материальном отношении (если не прямо, то косвенно, «окольным путем») пожизненной синекуре (от лат. sine cura — без заботы).
Разумеется, что (в подобных условиях) члены МОК будут биться за интересы этой организации насмерть (ввиду их полной тождественности с собственными). Но на пользу ли это самому Олимпийскому движению, дошедшему уже практически до последней стадии своей деградации? Крайне сомнительно.
Другие пункты ОХ, касающиеся членства в МОК, рассматривать здесь смысла нет в виду их существенно меньшей важности, чем уже прокомментированные.
Поэтому перейдем к рассмотрению пунктов 17-24 2-й главы ОХ. Приведем (в сокращенном виде) некоторые основные положения, касающиеся структуры и технологии деятельности МОК:
«17. Организация
Полномочия МОК осуществляются его органами, а именно:
1. Сессией
2. Исполкомом МОК
3. Президентом.
18. Сессия
1. Сессия является общим собранием членов МОК. Сессия является высшим органом МОК. Решения Сессии окончательны. Очередные Сессии проводятся раз в год. Внеочередная сессия МОК может быть созвана Президентом или по письменному требованию не менее одной трети членов МОК.
2. Сессия обладает следующими полномочиями:
2.1. Принимать или вносить поправки в Олимпийскую хартию.
2.2. Выбирать членов МОК, почетного президента, почетных членов и членов почета.
2.3. Выбирать президента, вице-президентов и всех прочих членов Исполкома МОК.
2.4. Выбирать город-организатор Олимпийских игр.
2.5. Выбирать город, где будет проводиться очередная Сессия, а город, в котором будет проводиться внеочередная сессия, определяется Президентом.
2.6. Утверждать ежегодный отчет и бюджет МОК.
2.7. Назначать аудиторов МОК.
2.8. Принимать решения о признании или лишении признания со стороны МОК национальных олимпийских комитетов, ассоциаций НОК, МФ, ассоциаций МФ и других организаций.
2.9. Исключать членов МОК, лишать статуса почетного президента, почетных членов и членов почета.
2.10. Принимать решения и разрешать все другие вопросы, которые она вправе решать в соответствии с законом или с Олимпийской хартией» (ОХ, с. 22-23).
«19. Исполнительный комитет МОК
1. Состав:
Исполком МОК состоит из президента, четырех вице-президентов и десяти других членов. Выбор таких членов Исполкома отражает состав Сессии. Во время каждых выборов Сессия должна сама следить за соблюдением вышеуказанного принципа.
2. Выборы, сроки полномочий, возобновление мандатов и вакансии.
2.1. Все члены Исполкома МОК избираются на Сессии тайным голосованием большинством поданных голосов.
2.2. Срок полномочий четырех вице-президентов и десяти других членов Исполкома МОК составляет четыре года. Каждый из членов Исполкома может входить в состав Исполкома максимум в течение двух сроков подряд, независимо от того, в каком качестве он был избран.
2.3. В случае если, в соответствии с изложенным выше Правилом 19.2.2, член Исполкома МОК отработал два срока в составе Исполкома, он может быть снова избран членом Исполкома только через два года. Это положение не относится к выборам на пост президента, для которых срока ожидания не предусмотрено.
2.4. В случае возникновения вакансии на любом другом посту, кроме поста президента, очередная Сессия избирает члена Исполкома на этот пост сроком на четыре года.
2.5. Срок действия полномочий всех членов Исполкома МОК начинается или возобновляется в конце Сессии, которая их избрала. Их полномочия заканчиваются в конце очередной Сессии, проводимой в год, в течение которого истекает срок действия этого мандата.
2.6. В контексте данного правила одним годом считается период между двумя очередными Сессиями.
3. Полномочия, сфера ответственности и обязанности
Исполком МОК принимает на себя общую ответственность за административное руководство и управление делами МОК. В частности, он выполняет следующие обязанности:
3.1. контролирует соблюдение Олимпийской хартии;
3.2. утверждает внутренние организационные регламенты;
3.3. составляет годовой отчет, включающий финансовую отчетность, и предоставляет его Сессии вместе с отчетом аудиторов;
3.4. представляет Сессии отчет по любому предложенному изменению правил или официальных разъяснений;
3.5. представляет Сессии фамилии лиц, которых он рекомендует для избрания в МОК;
3.6. устанавливает процедуру приема и избрания кандидатов на организацию Олимпийских игр и осуществляет контроль этого процесса;
3.7. составляет повестку дня Сессий;
3.8. по предложению Президента назначает или увольняет генерального директора. Вопрос о его вознаграждении решает Президент; он может также назначать санкции;
3.9. обеспечивает сохранность всех протоколов, отчетов и прочих архивов МОК в соответствии с законом, включая протоколы всех Сессий, заседаний Исполкома, а также других комиссий и рабочих групп МОК;
3.10. принимает все решения и издает нормативные документы МОК, имеющие обязательную силу, в той форме, которую считает наиболее подходящей, например: кодексы, постановления, нормы, директивы, руководства, инструкции, положения и прочие решения, включая, помимо прочего, все регламенты и документы, необходимые для обеспечения надлежащего выполнения Олимпийской хартии и организации Олимпийских игр;
3.11. периодически организует совместные заседания с международными федерациями и НОК — не менее одного раза в два года. Председательствует на таких заседаниях Президент МОК, который устанавливает порядок проведения и повестку дня после консультаций с соответствующими органами;
3.12. создает почетные знаки и звания МОК и проводит награждение ими;
3.13. осуществляет все полномочия и исполняет все обязанности, которые по закону или в соответствии с Олимпийской хартией не принадлежат Сессии или Президенту» (ОХ, с. 24-25).
«20. Президент
1. Сессия избирает президента из числа членов МОК тайным голосованием, сроком на восемь лет, с возможностью однократного продления срока полномочий на четыре года.
2. Президент представляет МОК и председательствует на всех мероприятиях МОК.
3. Президент может действовать или принимать решения от имени МОК, если обстоятельства не позволяют Сессии или Исполкому МОК сделать этого. Такие действия или решения должны быть незамедлительно переданы на ратификацию соответствующего органа.
4. Если президент не в состоянии исполнять свои обязанности, его заменяет старший по стажу вицепрезидент до тех пор, пока президент не будет способен приступить к исполнению своих обязанностей или, в случае постоянной недееспособности, до выборов нового президента на следующей Сессии. Такой новый президент избирается сроком на восемь лет, с возможностью однократного продления срока на четыре года» (ОХ, с. 26).
«21. Комиссии МОК
Комиссии МОК могут создаваться для того, чтобы консультировать Сессию, Исполком или Президента МОК, в зависимости от обстоятельств. Президент по мере необходимости создает постоянные или временные комиссии и рабочие группы. Помимо случаев, особо оговоренных в Олимпийской хартии или в специальных нормативных актах, установленными Исполкомом МОК, Президент утверждает круг обязанностей комиссий, назначает их членов и решает вопрос об их роспуске, когда считает их задачи выполненными. Ни одно заседание комиссии или рабочей группы не может состояться без предварительного согласия президента, кроме тех случаев, которые указаны в Олимпийской хартии или специальных нормативных актах, устанавливаемых Исполкомом МОК. Президент является членом всех комиссий и рабочих групп в силу занимаемой им должности и имеет приоритетные права на тех заседаниях, на которых присутствует» (ОХ, с. 26).
«24. Ресурсы МОК
1. МОК может принимать дары и завещанное имущество, а также изыскивать любые другие ресурсы, позволяющие ему выполнять свои задачи. Он получает доходы от использования любого из его прав, включая, помимо прочего, телевизионные права, спонсорство, лицензии и Олимпийскую собственность, а также от празднования Олимпийских игр.
2. В целях содействия развитию Олимпийского движения, МОК может отдавать часть своих доходов МФ, НОК, включая Олимпийскую солидарность, а также ОКОИ» (ОХ, с. 28).
Приведенные выше цитаты (выдержки из пунктов 17 — 24 ОХ) полностью подтверждают сделанные выше выводы о том, что МОК (включая его Исполком, Президента и Комиссии) совершенно не занимается (даже де-юре) непосредственно подготовкой и проведением Олимпийских игр, сосредоточивая свои усилия исключительно, так сказать, на метадеятельности, то есть на вопросах политизации, медиализации и коммерциализации Олимпийских игр через механизм разрешительной практики и торговли различными правами и компонентами интеллектуальной собственности.
Данная организационная структура и технологический механизм деятельности МОК чрезвычайно негативно влияют на состояние и перспективы развития современного Олимпийского движения, поскольку, по сути, представляют собой абсолютно свободную от какой-либо содержательной деятельности в рамках подготовки Олимпийских игр идеальную коррупционную систему (особенно – в части выбора города-организатора Олимпийских игр на основе простого голосования членов МОК).
Неслучайно поэтому МОК в последние десятилетия периодически сотрясают коррупционные скандалы различной силы. Но, скорее всего, известные широкой общественности коррупционные скандалы всех видов – это лишь внешнее проявление и крайне малая толика имеющихся в МОК многочисленных крайне жестких конфликтов интересов различных политических и экономических околоспортивных групп («вершина коррупционного айсберга»).
Подавляющее большинство вопросов, имеющих крупную коррупционную составляющую, решается на уровне секретных «полюбовных договоренностей» заинтересованных сторон и никогда не становится достоянием гласности.
Но главные проблемы современного Олимпийского движения – (а) обусловленный сложившимся механизмом деятельности МОК тотальный застой в базовой структуре видов Олимпийского спорта (при обманчивой видимости их регулярного обновления) и (б) установленная еще П. де Кубертеном практика «передвижных» Олимпийских игр.
Дело в том, что себестоимость каждых новых Олимпийских игр объективно становится все дороже (с учетом того факта, что их инициаторам приходится весьма значительно перестраивать и дополнять общую инфраструктуру города-организатора Олимпийских игр, переселять население в серьезных масштабах, строить дорогостоящие олимпийские объекты со спортивным оборудованием и электроникой последнего поколения, включая Олимпийскую деревню, осуществлять крупные маркетинговые и иные затраты).
При этом потенциальные источники компенсации произведенных затрат (телевизионные права, спонсорство, всевозможные лицензии и т.д.) просто не успевают генерировать необходимые доходы. В результате большинство последних Олимпийских игр являются (для их организаторов) откровенно убыточными.
Это пока не касается МОК, доходы которого регулярно растут (не говоря уже о благосостоянии многих его членов), но разумеется, подобная ситуация не может продолжаться бесконечно.
Современное Олимпийское движение уже по многим признакам начинает напоминать классическую финансовую пирамиду в последней (предколлапсической) стадии своего существования, и вряд ли его можно будет спасти различными организационными полумерами. Более подробно об этом будет сказано ниже.
Рассмотрим теперь реальный организационный механизм управления Олимпийским движением, подготовки и проведения Олимпийских игр, традиционно базирующийся на «двух китах»: (а) Международных и национальных спортивных федерациях (МФ и НФ) и (б) Национальных Олимпийских комитетах (НОК).
Первая группа названных организаций (МФ и НФ) занимается управлением и развитием Олимпийского движения «в разрезе» различных видов спорта, а вторая группа (НОК) осуществляет руководство и развитие национальными Олимпийскими сообществами и организациями.
Получается некая «организационная матрица» с достаточно мелкими «клетками», которая (до последнего времени) вполне удовлетворяла потребности современного Олимпийского движения. Но все со временем устаревает (и «Олимпийская организационная матрица») – не исключение.
2.6. Комментарии к Главам 3 (Международные спортивные федерации) и 4 (Национальные олимпийские комитеты) ОХ
Комментарий к Главе 3 ОХ «Международные спортивные федерации (МФ)»
Читаем: «25. Признание МФ
В целях развития и популяризации Олимпийского движения МОК может признавать в качестве МФ международные неправительственные организации, руководящие одним или несколькими видами спорта на мировом уровне, и которые включают в себя организации, руководящие этими видами спорта на национальном уровне.
Устав, практика и деятельность МФ внутри Олимпийского движения должны соответствовать Олимпийской хартии, в частности, в том, что касается принятия и применения Всемирного антидопингового кодекса. С учетом вышеизложенного каждая МФ сохраняет свою независимость и автономию в управлении своим видом спорта.
26. Миссия и роль МФ внутри Олимпийского движения
1. Миссия и роль МФ внутри Олимпийского движения состоят в следующем:
1.1. создавать и вводить в действие — в соответствии с олимпийским духом — правила для занятий своим видом спорта и обеспечивать их применение;
1.2. обеспечивать развитие своего вида спорта во всем мире;
1.3. содействовать достижению изложенных в Олимпийской хартии целей, в частности, посредством распространения Олимпизма и олимпийского образования;
1.4. оказывать МОК содействие в рассмотрении кандидатур на организацию Олимпийских игр, в рамках своих видов спорта;
1.5. брать на себя ответственность за контроль и руководство своим видом спорта на Олимпийских играх;
1.6. в отношении других международных комплексных соревнований, проводимых под патронатом МОК, МФ могут брать на себя или делегировать ответственность за управление и руководство своими видами спорта;
1.7. обеспечивать техническую помощь в реализации программ Олимпийской солидарности;
1.8. поощрять и поддерживать меры, относящиеся к медицинской помощи и здоровью спортсменов.
2. Кроме этого, МФ имеют право:
2.1. составлять предложения для МОК в том, что касается Олимпийской хартии и Олимпийского движения;
2.2. участвовать в подготовке Олимпийских конгрессов;
2.3. участвовать, по просьбе МОК, в деятельности комиссий МОК» (ОХ, с. 29).
Если абстрагироваться от множества мелких недостатков организации МФ, заложенных в ОХ (предоставим их найти и оценить читателю), то к рассмотрению и оценке останется только одна ключевая проблема, касающаяся функционирования всего множества входящих в современное Олимпийское движение МФ, – отсутствие в их рамках эффективного механизма эволюции (генерации и отбора) Олимпийских видов спорта (а также – спортивных дисциплин и видов соревнований).
Дело в том, что, хотя Программа Олимпийских игр (состав культивируемых в рамках Олимпийского движения спортивных дисциплин) многократно менялась как в древности, так и в современной истории, все эти изменения всегда носили поверхностный и достаточно произвольный (субъективный, волюнтаристский) характер.
В рамках современного Олимпийского движения (на протяжении всей его истории) никогда не существовало какого-либо целостного объективного механизма инициации, апробации, внедрения новых перспективных видов спорта (в том числе – спортивных дисциплин) и дефектации (полной отбраковки или понижения в статусе) скомпроментировавших себя видов спорта, основанного на каких-то объективных (хорошо формализованных и операционализированных) критериях и процедурах.
В результате современная Программа Олимпийских игр оказалась чрезмерно перегруженной относительно большим количеством весьма мало интересных для широкой публики (и, соответственно, чрезвычайно плохо монетизируемых) видов спорта (в том числе – спортивных дисциплин и видов соревнований), которые (в совокупности) сильно напоминают «чемодан без ручки»: тащить невозможно, а выбросить — жалко.
Кроме прочего, эта ситуация (ввиду очевидной ограниченности финансовых средств произвольно взятого города-организатора Олимпийских игр) практически полностью блокирует процесс эффективного обновления и пополнения Программы Олимпийских игр интересными широкой публике и высокодоходными видами спорта.
И сказанное касается только внутренних инновационных ограничений собственно Международных федераций.
О более значимых (стратегических) проблемах формирования и развития Программы Олимпийских игр речь пойдет ниже.
Комментарий к Главе 4 ОХ «Национальные олимпийские комитеты (НОК)»
В достаточно обширной Главе 4 ОХ о «Национальных олимпийских комитетах (НОК)» нас интересует только пункт 27. «Миссия и роль НОК», поскольку остальные пункты, хотя они и представляют из себя достаточно удобные и доступные для критики семантические объекты, не являются какими-то стратегически значимыми (для нашего анализа) «окнами уязвимости».
Читаем: «27. Миссия и роль НОК
1. Миссия НОК состоит в развитии, продвижении и защите Олимпийского движения в соответствующих странах, в соответствии Олимпийской хартией.
2. Роль НОК состоит в следующем:
2.1 проводить в жизнь основополагающие принципы и ценности Олимпизма в своих странах, в частности, в областях спорта и образования, посредством реализации программ олимпийского образования на всех уровнях в школах, институтах спортивного и физического воспитания и университетах, а также способствуя созданию учреждений олимпийского образования, таких как национальные олимпийские академии, олимпийские музеи и другие программы, включая культурные, имеющие связь с Олимпийским движением;
2.2. обеспечивать соблюдение Олимпийской хартии в своих странах;
2.3. способствовать развитию спорта высших достижений, а также массового спорта;
2.4. способствовать подготовке спортивных кадров посредством организации курсов и обеспечивать, чтобы такие курсы пропагандировали основополагающие принципы Олимпизма;
2.5. принимать меры против дискриминации и насилия в спорте;
2.6. принять и применять на практике Всемирный антидопинговый кодекс;
2.7. поощрять и поддерживать меры, относящиеся к медицинской помощи и здоровью спортсменов.
3. НОК обладают исключительными полномочиями по представительству своих соответствующих стран на Олимпийских играх и на региональных, континентальных и всемирных комплексных соревнованиях, проводимых под патронажем МОК. Кроме того, каждый НОК обязан участвовать в Играх Олимпиады, направляя туда спортсменов.
4. НОК обладают исключительными полномочиями в выборе и назначении города, который может представить свою кандидатуру для организации Олимпийских игр в своих соответствующих странах.
5. В целях выполнения своей миссии НОК могут сотрудничать с правительственными органами, с которыми они должны развивать гармоничные отношения. Однако они не должны принимать участия в какой-либо деятельности, которая противоречила бы Олимпийской хартии. НОК могут также сотрудничать с неправительственными организациями.
6. НОК обязаны сохранять свою автономию и противодействовать всяческому давлению, включая, помимо прочего, политическое, правовое, религиозное или экономическое, которое могло бы помешать им выполнять Олимпийскую хартию.
7. НОК имеют право:
7.1. обозначать, идентифицировать или называть себя «Национальными олимпийскими комитетами» (НОК), причем такое обозначение и идентификация должны включаться в их наименование или ассоциироваться с ним;
7.2. направлять спортсменов, официальных лиц и другой персонал команды на Олимпийские игры в соответствии с Олимпийской хартией;
7.3. использовать помощь Олимпийской солидарности;
7.4. пользоваться определенной олимпийской собственностью по разрешению МОК и в соответствии с правилами 7-14 и официальными разъяснениями к правилам 7-14;
7.5. принимать участие в деятельности, возглавляемой МОК или находящейся под его патронажем, включая региональные Игры;
7.6. входить в ассоциации НОК, признанные МОК;
7.7. разрабатывать предложения для МОК относительно Олимпийской хартии и Олимпийского движения, включая организацию Олимпийских игр;
7.8. выражать свои мнения по поводу кандидатур на организацию Олимпийских игр;
7.9. участвовать, по просьбе МОК, в деятельности комиссий МОК;
7.10. сотрудничать в подготовке Олимпийских конгрессов;
7.11. пользоваться другими правами, которые им предоставляет Олимпийская хартия и МОК.
8. МОК помогает НОК выполнять их миссию, используя свои различные подразделения и Олимпийскую солидарность.
9. Помимо мер и санкций, предусмотренных в случае нарушения Олимпийской хартии, Исполком МОК может принимать любые решения, необходимые для защиты Олимпийского движения в стране НОК, в частности, о приостановке или лишении признания такого НОК, если конституция, законодательство или другие нормативные акты, действующие в этой стране, или любой акт правительственного или иного органа препятствуют деятельности НОК или формированию и выражению его воли. Перед принятием такого решения Исполком МОК должен предложить соответствующему НОК возможность быть выслушанным» (ОХ, с. 30-31).
В целом рассматриваемый пункт ОХ (Миссия и роль НОК) составлен существенно более адекватно (семантически, логически и лингвистически грамотно), чем одноименный пункт, касающийся МОК в целом.
По крайней мере, в перечне подпунктов, характеризующих роль НОК, есть, например, подпункт: «2.3. способствовать развитию спорта высших достижений, а также массового спорта».
В противоречие этому, в описании роли МОК в целом есть только подпункт: «12. поощрять и поддерживать развитие массового спорта».
О развитии «спорта высших достижений» в перечне субролей МОК нигде вообще не говорится. То есть МОК настолько не желает нести хоть какую-нибудь (даже минимальную) ответственность за организацию и проведение Олимпийских игр, что полностью «открещивается» даже от функции поддержки спорта высших достижений, хотя это имеет к Олимпийским играм весьма опосредованное отношение (но, во всяком случае, гораздо большее, чем «развитие массового спорта»).
Сказанное касается и других подпунктов данного пункта (Миссия и роль НОК) — как в смысле уровня грамотности, так и в смысле уровня конкретности.
Тем не менее, при комментировании пункта о Миссии и роли НОК ОХ, нельзя не остановиться по крайней мере на двух весьма негативных моментах.
Первое – это экстраполяция на уровень НОК тотального семантического примитивизма и абсурда, присущего ОХ и МОК в целом.
В частности, читаем: «2. Роль НОК состоит в следующем: 2.1 проводить в жизнь основополагающие принципы и ценности Олимпизма в своих странах …».
Выше уже достаточно подробно говорилось о том, что принципы Олимпизма в ОХ даны до крайней степени неудовлетворительно в том смысле, что в одноименном разделе ОХ говорится о чем угодно, кроме собственно принципов, а ценности Олимпизма не сформулированы вообще (соответствующий пункт в ОХ просто отсутствует).
Тем не менее, составители ОХ упорно вставляют тезис о необходимости распространении принципов и ценностей Олимпизма во все конкретные подразделы ОХ (в том числе и в пункт о Миссии и роли НОК).
Это просто дезавуирует все остальные подпункты рассматриваемого пункта.
Второе. Поскольку МОК (как это было показано выше) совершенно самоустранился от функции генерации, селекции и внедрения в практику новых Олимпийских видов спорта (подобный пункт в Миссии и роли МОК полностью отсутствует), и в Главе 3 ОХ (Международные спортивные федерации) этого тоже нет, было бы логично, чтобы данная функция получила какое-то отражение в Миссии и роли НОК. Но этого нет и здесь.
Получается, что серьезной систематической работой по инновированию Олимпийской программы (генерации, селекции и внедрения в практику новых Олимпийских видов спорта, спортивных дисциплин и видов соревнований) на основе четко определенных критериев и организационных процедур в современном Олимпийском движении вообще никто не занимается.
Названная деятельность, хотя она в принципе и ведется (все-таки Программы Олимпийских игр периодически претерпевают определенные изменения), носит абсолютно беспорядочный и волюнтаристский характер. Совершенно непонятно, на основе каких критериев и соображений одни спортивные дисциплины (или виды соревнований) «зажигаются» на «Олимпийском небосклоне» (или, наоборот, с него «падают» без права восстановления).
Иными словами, даже если какой-то (произвольно взятый) принципиально новый вид спорта (спортивная дисциплина, вид соревнований) выполнит абсолютно все требования МОК, предъявляемые к претендентам такого рода, то это совершенно не гарантирует его вхождение в «Олимпийскую семью», поскольку все (в конечном счете) решает МОК и подчиненные ему структуры на основе совершенно непрозрачных критериев и субъективных предпочтений (не исключено, что абсолютно коррупционных).
Как представляется, это и есть одна из главных причин будущего краха Олимпийского движения в том виде, в котором оно сегодня существует.
7. Комментарии к Главе 5 ОХ «Олимпийские игры»
Наиболее интересной и важной (с точки зрения целей настоящей работы) является Глава 5 ОХ «Олимпийские игры». К сожалению, нет никакой возможности остановиться здесь на всех нюансах организации современных Олимпийских игр, затронутых в ОХ, но все они были в полном объеме учтены в процессе разработки идеологии и технологии «Демиургических игр», которым посвящена настоящая работа (в ее позитивной части).
В дальнейшем они будут детально разобраны (рассмотрены) в ходе запланированной к осуществлению серии ментальных войн, посвященных теории и истории Олимпийского движения.
Соответственно, ниже будут рассмотрены только некоторые важнейшие семантические и организационные моменты, без которых понимание принципов и целей создаваемого игротехнического демиургического движения было бы абсолютно неполным и неадекватным.
Комментарии к разделу I Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Комментарий к пункту 32 раздела I Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Говоря о первом разделе Главы ОХ об Олимпийских играх, «I. ПРАЗДНОВАНИЕ, ОРГАНИЗАЦИЯ И УПРАВЛЕНИЕ ОЛИМПИЙСКИМИ ИГРАМИ», необходимо сразу же отметить наличие и в данной Главе ОХ того двойного «семантического фона», который обсуждался выше при констатировании принципиальной нетождественности понятий праздник и соревнование.
В рассматриваемом же фрагменте ОХ эта неадекватная семантическая двойственность не только повторяется, но и усиливается (то есть проявляется в более открытом и откровенном виде). В частности, слова празднование и проведение Олимпийских игр несколько раз здесь употребляются практически как синонимы.
Читаем: «I. ПРАЗДНОВАНИЕ, ОРГАНИЗАЦИЯ И УПРАВЛЕНИЕ ОЛИМПИЙСКИМИ ИГРАМИ
32. Празднование Олимпийских игр
1. Игры Олимпиады празднуются в течение первого года Олимпиады, а Олимпийские зимние игры — в течение третьего года Олимпиады.
2. Честь и ответственность за проведение Олимпийских игр МОК возлагает на город, который избирается в качестве города — организатора Олимпийских игр.
3. Даты проведения Олимпийских игр определяются Исполкомом МОК.
4. Непроведение Олимпийских игр в течение года, в который они должны быть проведены, влечет за собой отмену прав города-организатора, без ущерба для других прав МОК.
5. Любая дополнительная прибыль, полученная городом-организатором, ОКОИ или НОК страны города-организатора в результате проведения Олимпийских игр, должна быть направлена на развитие Олимпийского движения и спорта.
Официальные разъяснения к Правилу 32
Продолжительность соревнований Олимпийских игр не должна превышать шестнадцати дней, если соответствующая МФ и Исполком МОК не примут иного решения, в каковом случае некоторые соревнования и предварительные соревнования могут проводиться до Церемонии открытия» (ОХ, с. 35).
Фактически – в процитированном пункте — ОХ со всей определенностью настаивает на том, что Олимпийские игры, будучи суперсоревнованием лучших атлетов мира, являются, одновременно (а может быть и в преобладающей степени), неким международным суперпраздником, комплексным мероприятием и событием (системой событий) из мира шоу-бизнеса.
Это абсолютно неверно.
Даже в Древней Элладе, хотя Олимпийские игры и были изначально созданы там как сакральное (религиозно-философское) торжественное мероприятие, посвященное победе Зевса над Кроносом и содержащее в себе (в силу этого) многочисленные элементы праздника (беззаботной радости, веселья и эйфории), спортивные соревнования (агоны) и различные увеселения широкой публики (болельщиков) никогда не смешивались между собой. И ни у кого не вызывало сомнение полное главенство агонов (моделирующих процесс и результат бескомпромиссной битвы Зевса с Кроносом) над развлечениями, весельем и чревоугодием.
В современных же условиях (то есть в ситуации полной утраты сакрального смысла проводимых соревнований) существует гораздо меньше причин считать Олимпийские игры праздником, чем в античности. Сегодня это (в первую очередь) просто крупномасштабные комплексные спортивные соревнования мирового значения. Никакой религиозно-философской подоплеки в них (де-факто) нет. Она полностью выхолощена.
Поэтому церемонии открытия и закрытия игр, а также различные художественные представления, организуемые в Олимпийской деревне и в других местах проведения Олимпийских игр, безусловно, можно считать элементами праздничной (культурно-развлекательной) программы Олимпийских игр.
Но называть проведение Олимпийских игр их празднованием (равно как и вообще отождествлять спортивные соревнования с праздником) – это явная семантическая ошибка.
Спортивные соревнования (агоны) – это, по определению, формализованная (осуществляемая по правилам) бескомпромиссная борьба между хорошо подготовленными в том или ином отношении атлетами, направленная на достижение полной победы над противником.
Праздник же – развлекательное мероприятие, связанное с той или иной религиозной или социокультурной традицией, представляющее собой радостное и беззаботное препровождение свободного времени относительно большим количеством людей.
В какой-то мере, действительно, с точки зрения болельщиков, которые являются лишь наблюдателями различных красочных церемоний и спортивных соревнований (потребителями зрелищ) Олимпийские игры можно считать праздником (и только праздником).
Но с точки зрения спортсменов Олимпийские игры – это тяжелый труд, бескомпромиссная борьба, тесно сопряженная с суперстрессами, гиперусталостью, травмами и увечьями. Это очень трудно назвать праздником.
Соответственно, если ОХ «путается в показаниях» относительно того, чем она считает Олимпийские игры (спортивным соревнованием или праздником), то налицо явное стремление МОК и стоящих за ним идеологических и политических сил рассматривать ОИ (в первую очередь) как событие из мира шоу-бизнеса и лишь во вторую очередь – как суперсоревнование (бескомпромиссную комплексную спортивную битву) мирового уровня.
Разумеется, такой подход крайне выгоден МОК (это открывает неограниченные перспективы в плане монетизации Олимпийских игр, а также сильно упрощает их организацию и манипуляцию спортсменами и национальными спортивными сообществами).
Но это, повторимся, абсолютно неверно по сути, поскольку Олимпийские игры (по определению) это (в первую очередь) система соревнований (агонов) для спортсменов и лишь во вторую очередь – мегапредставление (шоу) для болельщиков.
Кстати говоря, этот подход, направленный на вольное или невольное (случайное) стирание различий между праздником как представлением для болельщиков (событием из сферы шоу-бизнеса) и соревнованием спортсменов, имеющим (по идее) совершенно иные цели, сильно напоминает «плавный переход» Олимпийских игр к концепции циркового представления.
В цирке (от лат. circus — круг), представляющем собой специфическую разновидность зрелищного искусства (особого праздничного шоу), включающего в себя (в том числе) и впечатляющие по своему качественному уровню демонстрации физического совершенства атлетов-профессионалов, практически нет такого элемента как агон (бескомпромиссное соревнование). Оно там полностью выхолощено в пользу задачи доставления максимального удовольствия от ярких впечатлений алчущим экстраординарных зрелищ зрителям. В этом – дополнительная опасность будущей деградации современных Олимпийских игр.
Здесь необходимо высказать еще одно соображение, тесно связанное с семантической дихотомией: соревнование – праздник.
Дело в том, что попытки представить Олимпийские игры просто веселым праздником (беззаботным времяпрепровождением как болельщиков, так и спортсменов) могут быть (и, по всей видимости, являются) частью общей линии (установки) на псевдогуманизацию этих соревнований (в частности – на «смягчение накала борьбы между спортсменами»), неявно, но настойчиво проводимой римской католической церковью в целях недопущения «реинкарнации язычества».
Явлением того же порядка является, например, неформальный слоган современных Олимпийских игр («Главное – не победа, а участие»), о котором уже говорилось выше.
Совершенно очевидно, что к стратегическим попыткам псевдогуманизации Олимпийских игр следует отнести и современную антидопинговую систему, культивируемую МОК. Ниже об этом будет говориться весьма подробно.
Здесь же важно понять, что каждый акт подобного «смягчения нравов» и снижения уровня бескомпромиссности спортивного противостояния спортсменов (в том числе – в плане лицемерных псевдозапретов различного вида допингов) – это осознанное оружие заинтересованных влиятельных сил, имеющих целями: (а) деградацию и дискредитацию Олимпийского движения в целом и/или (б) обеспечение победы спортсменов одних стран над спортсменами других стран любой ценой (в том числе – ценой использования «двойных стандартов», манипулирования условиями соревнований, организованной травли «неугодных» и т.д.).
Комментарий к пункту 33 раздела I Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Читаем: «33. Избрание города-организатора Олимпийских игр
1. Избрание города-организатора является прерогативой Сессии МОК.
2. Исполком МОК определяет процедуру, которой надлежит придерживаться до проведения выборов на сессии. За исключением чрезвычайных обстоятельств, выборы города-организатора должны состояться за семь лет до празднования Олимпийских игр.
3. Правительство страны любого города, подавшего заявку на проведение Игр, должно представить в МОК документ, имеющий обязательную юридическую силу, содержащий обязательство и гарантии этого правительства о том, что страна и ее органы государственной власти будут соблюдать и выполнять Олимпийскую хартию.
4. Выборы города-организатора Олимпийских игр проводятся в стране, в которой нет городов-кандидатов на проведение соответствующих Олимпийских игр» (ОХ, с. 35).
Одно из важнейших организационных решений, лежащих в основе современных Олимпийских игр – принцип непрерывного изменения (переноса, «передвижки») места (города и страны) их проведения. Данный принцип, будучи одним из немногих оригинальных (отличных от древнегреческого прототипа) организационных решений, предложенных непосредственно П. де Кубертеном, является в настоящее время, возможно, главной из нескольких наиболее фундаментальных причин грядущего коллапса Олимпийских игр.
Дело в том, что, хотя количество видов спорта (в том числе — спортивных дисциплин и видов соревнований), входящих в Программу Олимпийских игр, увеличивается достаточно медленными темпами относительно наличных потребностей (об этом будет сказано ниже), требования к качеству спортивной инфраструктуры международных соревнований и к уровню жилья для спортсменов, чиновников, журналистов и болельщиков постоянно растут.
Соответственно, растут и затраты организаторов. И недалек тот день, когда организаторами Олимпийских игр смогут быть (прежде всего — по финансовым причинам) не более 2-3 стран с наиболее высоким ВВП или вообще эта «честь» станет «чрезмерной роскошью» для всех (без исключения) государств мира.
Тогда и начнутся «тектонические» сдвиги в наиболее фундаментальных механизмах современного Олимпийского движения (если только – к тому времени — оно не «почит в бозе», не выдержав неравной борьбы с более адекватными во всех отношениях и жизнеспособными конкурентами).
Комментарий к пункту 34 раздела I Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Читаем: «34. Местонахождение, объекты и места проведения Олимпийских игр
Все спортивные соревнования, церемонии открытия и закрытия должны, по общему правилу, проводиться в городе-организаторе Олимпийских игр. Исполком МОК по своему усмотрению вправе разрешить:
— проведение предварительных спортивных соревнований в городе (или городах), расположенных за пределами города-организатора или, в исключительных случаях, за пределами страны-организатора, преимущественно по причинам, связанным с устойчивым развитием;
— проведение полной программы соревнований по видам спорта, дисциплинам или видам соревнований в городе (или городах), расположенных за пределами города-организатора или, в исключительных случаях, за пределами страны-организатора, преимущественно по географическим причинам или причинам, связанным с устойчивым развитием» (ОХ, с. 36-37).
Любопытно, что, хотя п. 34. (Местонахождение, объекты и места проведения Олимпийских игр) и настаивает (теоретически) на том, чтобы все спортивные соревнования, церемонии открытия и закрытия и т.д. проводились в городе-организаторе Олимпийских игр, тем не менее, согласно ему, Исполком МОК может разрешить проведение предварительных соревнований вне города-организатора.
Более того. В п. 34 вписана следующая крайне туманная и, одновременно, очень широкая позиция: «Исполком МОК по своему усмотрению вправе разрешить:
… — проведение полной программы соревнований по видам спорта, дисциплинам или видам соревнований в городе (или городах), расположенных за пределами города-организатора или, в исключительных случаях, за пределами страны-организатора, преимущественно по географическим причинам или причинам, связанным с устойчивым развитием».
По идее, это можно толковать как полный отход МОК от принципа проведения Олимпийских игр в одном городе (и, естественно, в одной стране). Это, безусловно, полностью противоречит всей кубертеновской концепции Олимпийских игр и подавляющему числу положений ОХ. Но ОХ, как было показано ранее, к самопротиворечиям не привыкать. Важнее – уйти от перспективы полного банкротства и коллапса современного Олимпийского движения.
В любом случае, процитированные выше положения о возможном «распараллеливании» мест проведения Олимпийских игр – это (пока) просто «технологическая лазейка», оставляющая МОК «свободу рук» на случай безвыходного положения, когда заявленный город-организатор явно не будет справляться со своими организационно-технологическими и/или финансовыми обязательствами.
Тем не менее, уже сегодня понятно, что пунктом 34 МОК готовит себе возможность «стратегического отступления» от концепции проведения каждых новых ОИ в одном-единственном городе-организаторе.
Это еще не отход (отказ) от концепции «передвижных» Олимпийских игр. Просто, по всей видимости, речь идет о том, что ОИ будут «передвигаться» (одновременно) в несколько городов (и стран) организаторов (с соответственным разделением Олимпийской программы).
Это, надо полагать, шаг в правильном направлении, однако проблему в целом это не решает, а лишь отодвигает агонию современного Олимпийского движения в неопределенное будущее.
Комментарий к пункту 38 раздела I Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Читаем: «38. Олимпийская деревня
В целях объединения всех спортсменов, официальных лиц и другого персонала команд в одном месте ОКОИ предоставляет Олимпийскую деревню на период, установленный Исполкомом МОК.
Официальные разъяснения к Правилу 38
1. Олимпийская деревня должна отвечать всем требованиям, установленным Исполкомом МОК.
2. Квоты для официальных лиц и другого персонала команд, размещаемых в Олимпийской деревне, устанавливает Исполком МОК.
3. Если МОК разрешит ОКОИ проводить соревнования в каком-либо другом месте, за пределами города-организатора, от Оргкомитета может потребоваться предоставление надлежащего размещения, услуг и условий в соответствии с требованиями, установленными Исполкомом МОК.
4. ОКОИ должен взять на себя все расходы по размещению и питанию участников соревнований, официальных лиц и другого персонала команд в Олимпийской деревне и других местах проживания, как указано выше, а также расходы на местный транспорт» (ОХ, с. 38-39).
Одним из наиболее мощных факторов грядущего развала современного Олимпийского движения является необходимость для города-организатора и ОКОИ строительства достаточно крупной (по всем меркам) и хорошо оборудованной Олимпийской деревни, не говоря уже о затратах на переселение жителей с мест строительства Олимпийских объектов и т.д.
С каждым новым олимпийским циклом затраты на эту позицию увеличиваются опережающими темпами и в обозримом будущем грозят стать неуправляемыми.
Комментарий к пункту 39 раздела I Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Читаем: «39. Культурная программа
ОКОИ должен организовать культурную программу, которая должна охватывать как минимум весь период функционирования Олимпийской деревни. Такая программа должна быть заранее представлена на утверждение в Исполком МОК» (ОХ, с. 39).
Особая забота ОКОИ – культурная программа ОИ, которая, собственно, и позволяет отличать одни стереотипные (по своей спортивной программе) Олимпийские игры от других. Культурная программа придает каждым новым ОИ некую национальную специфику. Соответственно, затраты организаторов на культурную программу (основную имиджевую составляющую каждых ОИ) с каждым новым циклом ОИ только растут (особенно – с постепенным укреплением в глазах мирового сообщества семантической установки, что ОИ являются праздненством, явлением из сферы шоу-бизнеса). Это также не облегчает итоговую смету расходов на ОИ.
Комментарий к разделу II Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Читаем: «II. УЧАСТИЕ В ОЛИМПИЙСКИХ ИГРАХ
40. Участие в Олимпийских играх
Чтобы принимать участие в Олимпийских играх, спортсмен, официальное лицо команды или другой персонал команды должны уважать и соблюдать Олимпийскую хартию и Всемирный антидопинговый кодекс, включая условия участия, установленные МОК, а также правила соответствующей МФ, утвержденные МОК; спортсмен, официальное лицо команды или другой персонал команды должны быть заявлены своим НОК.
Официальные разъяснения к Правилу 40
1. Каждая МФ устанавливает критерии участия в Олимпийских играх в своем виде спорта, включая квалификационные требования, в соответствии с Олимпийской хартией. Эти критерии должны быть представлены на утверждение Исполкому МОК.
2. Обязанность по применению квалификационных критериев лежит на международных федерациях, на национальных федерациях, являющихся их членами, а также на НОК — в пределах их соответствующей компетенции.
3. За исключением случаев, санкционированных Исполкомом МОК, ни один спортсмен, официальное лицо или иной персонал команды, участвующие в Олимпийских играх, не могут допускать использования во время Олимпийских игр своей личности, фамилии, изображения или спортивного выступления в рекламных целях.
4. Подача заявки или участие в Олимпийских играх участника не должны обуславливаться какими-либо финансовыми соображениями.
41. Гражданство участников
1. Любой участник Олимпийских игр должен быть гражданином страны, НОК которой подал на него заявку.
2. Все вопросы, связанные с определением страны, которую участник может представить на Олимпийских играх, решаются Исполкомом МОК.
Официальные разъяснения к Правилу 41
1. Участник, имеющий гражданство двух или более стран одновременно, может представлять любую из них, по своему выбору. Однако после того, как спортсмен уже представлял одну страну на Олимпийских, континентальных или региональных играх, или на чемпионатах мира или региона, признанных соответствующей МФ, он не может представлять другую страну, если только он не отвечает условиям параграфа 2 ниже, относящимся к лицам, которые сменили гражданство или приобрели новое гражданство.
2. Спортсмен, который уже представлял одну страну на Олимпийских, континентальных или региональных играх или на чемпионатах мира или региона, признанных соответствующей МФ, и который сменил свое гражданство или получил новое гражданство, может представлять на Олимпийских играх свою новую страну только после истечения периода в три года после его последнего выступления за свою предыдущую страну. Этот период может быть сокращен или даже отменен Исполкомом МОК с согласия соответствующих НОК и МФ; Исполком МОК учитывает обстоятельства каждого конкретного случая.
3. Если присоединенное государство, провинция или заморская территория, страна или колония приобретают независимость, если произошло присоединение одной страны к другой посредством изменения границы, если произошло слияние двух стран, или если МОК признает новый НОК, участник может продолжать представлять страну, гражданином которой он является или являлся. Однако, по своему усмотрению, он может представлять свою страну или быть заявленным своим новым НОК, если такой существует. Этот выбор может быть сделан только один раз.
4. Кроме того, во всех случаях, когда участник имеет право допуска к участию в Олимпийских играх, представляя другую, а не прежнюю свою страну либо имея право выбора страны, которую он намерен представлять, Исполком МОК может принимать любые решения общего или частного характера относительно национальности, гражданства и постоянного места жительства участника, включая продолжительность периода отсрочки.
42. Возрастные ограничения
На Олимпийских играх не может быть возрастных ограничений для участников, кроме тех, которые предусмотрены в правилах соревнований МФ, утвержденных Исполкомом МОК.
43. Всемирный антидопинговый кодекс
Всемирный антидопинговый кодекс является обязательным для всего Олимпийского движения.
44. Приглашения и заявки
1. Приглашения для участия в Олимпийских играх должны быть разосланы МОК всем признанным НОК за один год до церемонии открытия.
2. Подавать заявки на спортсменов для участия в Олимпийских играх могут только НОК, признанные МОК.
3. Все заявки на участие рассматриваются МОК, который, по своему усмотрению, может в любой момент отклонить заявку без указания причины отказа. Никто не имеет никакого преимущественного права на участие в Олимпийских играх.
4. НОК может подать заявку на участие спортсмена только при получении рекомендаций по заявкам от национальных федераций. В случае их утверждения НОК передает эти заявки в ОКОИ. ОКОИ должен подтвердить получение этих заявок. НОК должны проверить законность заявок, предлагаемых национальными федерациями, и обеспечить, чтобы никто не был отстранен по расовым, религиозным или политическим мотивам или ввиду других форм дискриминации.
5. НОК должны направлять на Игры только спортсменов, надлежащим образом подготовленных к международным соревнованиям высокого уровня. Национальная федерация может подать в Исполком МОК через свою МФ просьбу пересмотреть решение НОК по вопросу о заявках. Решение Исполкома МОК является окончательным.
Официальные разъяснения к Правилу 44
1. Исполком МОК определяет количество всех участников Олимпийских игр.
2. Процедуру, конечные сроки подачи и принятия заявок на участие спортсменов в Олимпийских играх устанавливает Исполком МОК.
3. Все заявки должны быть представлены так, как это предписывается МОК.
4. В качестве предварительного условия для участия в Олимпийских играх каждый спортсмен должен соответствовать всем положениям Олимпийской хартии и правилам МФ, руководящей его видом спорта. НОК, заявляющий спортсмена, отвечает за обеспечение полного ознакомления и выполнения этим спортсменом Олимпийской хартии и Всемирного антидопингового кодекса.
5. В случае если в стране, имеющей признанный НОК, не имеется национальной федерации в данном виде спорта, НОК может заявлять участников соревнований в таких видах на Игры в индивидуальном порядке, при наличии согласия Исполкома МОК и МФ, руководящей данным видом спорта.
6. Каждый участник Олимпийских игр должен, в каком бы качестве он ни участвовал в них, соблюдать положения заявочного процесса, установленного Исполкомом МОК, включая подписание формуляра заявки, в котором содержится обязательство (i) соблюдать положения Олимпийской хартии и Всемирного антидопингового кодекса и (ii) разрешать споры в Спортивном арбитражном суде.
7. Соответствующий НОК также должен соблюдать положения заявочного процесса, включая подписание формуляра заявки, предусматриваемого п. 6 выше, для подтверждения и гарантии того, что все соответствующие правила были доведены до сведения спортсмена и что НОК уполномочен соответствующей национальной спортивной федерацией соблюсти заявочный процесс от ее имени.
8. По просьбе ОКОИ, соответствующая МФ обязана подтвердить и дать гарантию по окончании срока подачи заявок в том, что участники, заявленные для своего вида спорта, удовлетворяют соответствующим квалификационным требованиям соревнований в рамках Олимпийским игр.
9. Заявки действительны лишь при соблюдении приведенных выше положений.
10. При отсутствии на то согласия Исполкома МОК, отказ от участия в соревнованиях должным образом заявленной делегации, команды или отдельных лиц представляет собой нарушение Олимпийской хартии, подлежит разбирательству и может повлечь за собой применение мер или санкций.
11. Исполком МОК определяет количество заявок по каждому виду спорта после проведения консультации с соответствующими МФ за три года до соответствующих Олимпийских игр.
12. Количество заявок в индивидуальных видах не должно превышать количества, установленного для чемпионатов мира, и не должно, если Исполком МОК не предоставит исключения, превышать трех от одной страны.
13. В командных видах спорта число команд не должно превышать двенадцати в мужских и двенадцати в женских соревнованиях и не должно быть меньше восьми, если только Исполком МОК не примет иного решения.
14. Для того чтобы добиться относительно равного количества запасных в отдельных командных и индивидуальных видах спорта, и учитывая тот факт, что в некоторых других видах спорта разрешается подавать одну заявку на вид соревнований и одну заявку на страну без каких-либо запасных, Исполком МОК после консультации с соответствующей МФ может соответственно увеличить или сократить количество запасных» (ОХ, с. 39-41).
Процитированный фрагмент ОХ, будучи более или менее «гладким» по форме, является (по факту) одним из наиболее реакционных ее разделов, на основе которых МОК, ВАДА и другие спортивно-бюрократические структуры могут вытворять любые бесчинства по отношению к национальным спортивным сообществам и отдельным спортсменам.
Речь идет, в частности, о наказаниях отдельных спортсменов и целых национальных делегаций по вымышленным и недоказанным обвинениям (в частности – о массовых немотивированных недопусках атлетов к участию в соревнованиях), а также о неслыханных унижениях и притеснениях целых стран, выражающихся в запрете их символики, гимнов и флагов.
По-видимому, МОК (в своей бескрайней наивности и самоуверенности) считает, что современное Олимпийское движение сегодня находится в расцвете своего могущества и популярности, и что МОК может себе позволить (с позиции непреодолимой силы) таким вот образом попирать элементарную справедливость, а также неспровоцированно и безнаказанно диффамировать (порочить) и унижать лучшие спортивные сообщества мира.
Но это – не так.
Во-первых, современное Олимпийское движение – это обремененный огромным количеством практически неразрешимых проблем «колосс на глиняных ногах», который очень скоро может рухнуть. И количество людей, готовых ему в этом помочь, постоянно растет.
Во-вторых, культ тотальной несправедливости и бесчестия, насаждаемый МОК в современном Олимпийском движении, негативно влияет не только на тех, кого диффамируют и унижают. Он тяжким бременем ложится и на тех, кто получает от всех этих моральных преступлений МОК временное преимущество. Люди понимают, что Олимпийские игры постепенно становятся грандиозным фейком, пустым балаганом, квазиреальностью, в которой нет ничего истинного и справедливого.
В результате резко падает «объективная цена» медалей и спортивных достижений, спорт перестает быть спортом, превращаясь в грязное театральное представление, в бутафорию, в «фарс чистой воды». И это – та «моральная ржавчина», которая может потопить «судно ОИ» в считанные годы.
Что же касается существа проблемы допинга, которую использует руководство МОК для своей дискриминационно-манипулятивной практики по отношению к спортсменам и национальным спортивным сообществам, то об этом еще будет достаточно подробно сказано ниже.
Комментарий к разделу III Главы 5 ОХ «Олимпийские игры»
Читаем: «III. ПРОГРАММА ОЛИМПИЙСКИХ ИГР
45. Программа Олимпийских игр
1. Программа Олимпийских игр (далее по тексту «программа») представляет собой программу всех спортивных соревнований Олимпийских игр, утверждаемых МОК для каждых конкретных Олимпийских игр в соответствии с настоящим Правилом и Разъяснениями к нему.
2. Программа состоит их двух частей, а именно:
2.1. Программы по видам спорта, включающей все виды спорта, предусматриваемые для конкретных Олимпийских игр, как определено Сессией МОК, отобранные из видов спорта, руководство которыми осуществляют МФ, признанные МОК (далее по тексту «программа по видам спорта»).
2.2. Программы по видам соревнований, включающей все виды соревнований, утвержденные Исполкомом МОК для конкретных Олимпийских игр (далее по тексту «программа по видам соревнований»).
Вид соревнований — это конкретное соревнование в виде спорта, завершающееся распределением мест, вручением медалей и дипломов.
Программа по видам соревнований должна содержать виды соревнований по каждому виду спорта, включенному в спортивную программу.
3. Программа составляется после проведения МОК анализа программы предыдущих соответствующих Олимпийских игр.
Только виды спорта, которые выполняют положения Олимпийской хартии и Всемирного антидопингового кодекса, могут быть включены в программу.
Официальные разъяснения к Правилу 45
1. Программа по видам спорта
1.1. По предложению Исполкома МОК Сессия должна принять решение по программе по видам спорта не позднее, чем во время Сессии, выбирающей город-организатор Олимпийских игр.
Решение принимается голосованием Сессии в полном составе. Если большинство при голосовании не достигается, проводятся дополнительные туры голосования, решение о которых принимает Президент, имеющий также право назначить индивидуальное или частичное голосование в целом.
1.2. По предложению Исполкома МОК, вносимому после подписания соглашения между соответствующим ОКОИ, МФ и МОК, в программу по видам спорта, по решению Сессии, могут быть внесены изменения и дополнения, но не позднее, чем за три года до открытия соответствующих Олимпийских игр.
1.3. Виды спорта, которые могут быть включены в программу Игр Олимпиады:
1.3.1. Виды спорта под руководством следующих МФ, которые в настоящее время являются частью программы, а именно:
— Международная федерация легкоатлетических ассоциаций (ИААФ);
— Всемирная федерация гребли (ФИСА);
— Всемирная федерация бадминтона (БВФ);
— Международная федерация баскетбола (ФИБА);
— Международная ассоциация бокса (АИБА);
— Международная федерация гребли на байдарках и каноэ (ИКФ);
— Международный союз велосипедистов (УСИ);
— Международная федерация конного спорта (ФЕИ);
— Международная федерация фехтования (ФИЕ);
— Международная федерация футбола (ФИФА);
— Международная федерация гольфа (ИГФ);
— Международная федерация гимнастики (ФИЖ);
— Международная федерация тяжелой атлетики (ИВФ);
— Международная федерация гандбола (ИГФ);
— Международная федерация хоккея на траве (ФИХ);
— Международная федерация дзюдо (ИДФ);
— Объединенный мир борьбы (ЮВВ);
— Международная федерация плавания (ФИНА);
— Международный союз современного пятиборья (УИПМ);
— Всемирный союз регби (ВР);
— Всемирная федерация тхэквондо (ВТФ);
— Международная федерация тенниса (ИТФ);
— Международная федерация настольного тенниса (ИТТФ);
— Международная спортивная федерация стрелкового спорта (ИССФ);
— Всемирная федерация стрельбы из лука (ВА);
— Международный союз триатлона (ИТУ);
— Международная федерация парусного спорта (ИСАФ);
— Международная федерация волейбола (ФИВБ).
1.3.2. Другие виды спорта, руководство которыми осуществляют МФ, признанные МОК.
1.4. Виды спорта, которые могут быть включены в программу Олимпийских зимних игр:
1.4.1. Виды спорта под руководством следующих МФ, которые в настоящее время являются частью программы, а именно:
— Международный союз биатлонистов (ИБУ);
— Международная федерация бобслея и скелетона (ИБСФ);
— Всемирная федерация керлинга (ВКФ);
— Международная федерация хоккея на льду (ИИХФ);
— Международная федерация санного спорта (ФИЛ);
— Международный союз конькобежцев (ИСУ);
— Международная федерация лыжного спорта (ФИС).
1.4.2 Другие виды спорта, руководство которыми осуществляют другие МСФ, признанные МОК.
2. Программа по видам соревнований
2.1. Перед тем как принять любое решение по Программе по видам соревнований, МОК провести консультации с соответствующими МФ.
2.2. Исполком МОК должен принять решение по Программе по видам соревнований не позднее, три года до открытия соответствующих Олимпийских игр.
3. Другие положения
3.1. ОКОИ конкретных Олимпийских игр может предложить МОК включение в программу только этих конкретных Игр одного или нескольких дополнительных видов соревнований; все решения на этот счет должны приниматься в полном соответствии с правилом 45 и официальными разъяснениями к нему, а также в соответствии с особыми условиями, предусматриваемыми МОК.
3.2. Если не достигнуто иной договоренности с соответствующим ОКОИ, применяются следующие приблизительные цифры:
— в отношении Игр Олимпиады — десять тысяч пятьсот (10,500) спортсменов, пять тысяч (5,000) аккредитованных тренеров и вспомогательного персонала спортсменов и триста десять (310) видов программы соревнований.
— в отношении Олимпийских зимних игр — две тысячи девятьсот (2,900) спортсменов, две тысячи (2,000) аккредитованных тренеров и вспомогательного персонала спортсменов и сто (100) видов программы соревнований;
3.3. Сессия МОК вправе исключить из программы любой вид спорта в любое время в том случае, если соответствующая МФ, осуществляющая руководство им, не соблюдает положения Олимпийской хартии или Всемирного антидопингового кодекса. Кроме того, к нарушителям применяются меры и санкции, предусматриваемые правилом 59.
3.4. Любой срок, установленный в официальных разъяснениях к правилу 45, может в исключительных случаях быть изменен с согласия соответствующей МФ, соответствующего ОКОИ и компетентного органа МОК.
46. Роль МФ в отношении Олимпийских игр
1. Каждая МФ отвечает за контроль и руководство своим видом спорта на Олимпийских играх. Все компоненты соревнований, включая расписание, зону проведения соревнований, места для проведения тренировок и все оборудование, должны отвечать ее правилам. По всем таким вопросам ОКОИ должен консультироваться с соответствующей МФ.
2. ОКОИ должен работать в тесном контакте с МФ в том, что касается составления и выполнения планов по каждому виду спорта, и договориться с соответствующими МФ о конкретных обязанностях под руководством Исполкома МОК.
3. ОКОИ должен обеспечить равноправное положение и интеграцию различных видов спорта, включенных в Программу Олимпийских игр.
4. Исполком МОК принимает окончательное решение по составлению общего расписания соревнований и расписания по дням.
5. После консультаций с каждой МФ Исполком МОК определяет количество и порядок отбора участников для проведения тестов на допинг, а также все прочие антидопинговые меры, предпринимаемые в период Олимпийских игр» (ОХ, с. 42-44).
Первое (и главное), что необходимо отметить, говоря о Программе Олимпийских игр, обусловленной приведенными выше положениями ОХ, это ее откровенно застойный характер.
Фактически речь идет о некоей самовоспроизводящейся с минимальными изменениями стагнирующей структуре, ограниченной следующими весьма скромными (по нынешним меркам) параметрами:
«… — в отношении Игр Олимпиады — десять тысяч пятьсот (10,500) спортсменов, пять тысяч (5,000) аккредитованных тренеров и вспомогательного персонала спортсменов и триста десять (310) видов программы соревнований.
— в отношении Олимпийских зимних игр — две тысячи девятьсот (2,900) спортсменов, две тысячи (2,000) аккредитованных тренеров и вспомогательного персонала спортсменов и сто (100) видов программы соревнований».
В настоящее время уже всем понятно, что таком виде Программа Олимпийских игр абсолютно нежизнеспособна и катастрофическими темпами теряет былую популярность среди населения планеты, однако МОК ничего не в состоянии с этим поделать по двум основным причинам:
(а) из-за принципа проведения Олимпийских игр в одном (каждый раз – новом) городе-организаторе, о чем уже говорилось выше, и
(б) из-за отсутствия объективного соревновательного механизма ротации видов спорта (спортивных дисциплин, видов соревнований) в деятельности МОК.
Так, если (теоретически) представить себе ситуацию, что финансовая нагрузка по организации и проведению Олимпийских игр ложится не на один, а на несколько сотен (или даже тысяч) городов, обладающих уже готовой высококлассной спортивной инфраструктурой, то Программа Олимпийских игр могла бы (автоматически) увеличиться до уровня в несколько десятков тысяч видов спорта (спортивных дисциплин, видов соревнований).
Разумеется, далеко не все теоретически возможные олимпийские виды спорта пользовались бы одинаковой популярностью у болельщиков. Но тут очень помог бы объективный соревновательный механизм селекции наиболее популярных видов спорта, автоматически (на основании заранее заданных четких критериев) поднимающий одни виды спорта в высший, так сказать, олимпийский дивизион и, одновременно, опускающий часть видов спорта, утративших (временно или навсегда) былую популярность, в низший дивизион.
При желании можно было бы иметь (в рамках гипотетической Большой Программы Олимпийских игр) количество иерархически надстраивающихся друг над другом «дивизионов», равное количеству букв латинского алфавита (при количестве видов спорта в каждом дивизионе равном, условно говоря, одной тысяче единиц).
Понятно, что такое резкое увеличение уровня разнообразия видов олимпийских дисциплин (до нескольких десятков тысяч) означало бы подлинную революцию в Олимпийском движении и было бы крайне интересным широкой публике. В таком Олимпийском движении нашлось бы место абсолютно всем спортивным дисциплинам, которые когда-либо рождало человечество, и тысячам абсолютно новым (были бы деньги на их культивирование и адекватное внимание атлетов и болельщиков).
Более того, сам процесс «подъема вверх» одних видов спорта и «сползания» («опускания») в низшие дивизионы других видов спорта мог бы стать самым интересным для болельщиков видом метаспорта, поддерживающим, так сказать, постоянную глобальную организационно-техническую интригу в современном Олимпийском движении.
Данное предложение (при всей его революционности) не является чем-то абсолютно беспрецедентным. В частности, именно так (по большому счету) организованы многие популярные сегодня виды спорта, например, футбол (соккер).
Действительно, во всех страновых чемпионатах мира (по итогам сезона) часть футбольных команд переходит в высший дивизион, а часть – попадает в низший дивизион. Соответственно, команды высшего дивизиона получают лучшие условия функционирования в плане оплаты прав на телетрансляцию, стоимости билетов, получения привлекательных рекламных контрактов, выпуска сувенирной продукции и т.д., и т.п.
И это – суперстимул для развития всех остальных команд (и главный залог постоянного развития мирового футбола в целом).
Аналогично, если говорить в несколько более широком смысле, непрерывная (ежегодная) рейтинговая селекция Олимпийских дисциплин по критерию, скажем, популярности среди болельщиков (а это очень легко индексируется и обсчитывается в современных условиях), могла бы придать современному Олимпийскому движению принципиально новый импульс в смысле выживания (оптимизации функционирования) и развития.
Именно эта идея (хотя она и изложена здесь в несколько прощенном виде) и положена в основу концепции Международного игротехнического демиургического движения (МИДД), формированию и развитию которого и посвящена настоящая работа.
Но здесь данная идея приведена не в качестве послания (пожелания) руководству МОК (на предмет ее будущего внедрения в практику), а в качестве иллюстрации того, насколько текущая практика руководителей современного Олимпийского движения далека от реального прогресса и удовлетворения чаяний наиболее активной части человечества.
2.7. Современное Олимпийское движение как отрицание Панэллинских игр и квазипрототип международного игротехнического демиургического движения
Общий вывод из сделанных выше комментариев к Олимпийской Хартии (ОХ) состоит в том, что современное Олимпийское Движение с самого начала своего формирования было лишь бледной (причем сильно искаженной) копией изначального Панэллинского прототипа в том смысле, что главное в древнегреческих Олимпийских играх (их глубочайшая религиозно-философская основа, а также их органическая интегрированность в Панэллинские игры) было не понято (или не принято, проигнорировано) П. Де Кубертеном и его последователями, не говоря уже о допущенных ими многочисленных организационно-технических ошибках, которые полностью выхолостили духовную и технико-парадигмальную основу этих грандиозных состязаний лучших людей древности и привели современные Олимпийские игры к сегодняшнему предколлапсическому состоянию.
В целом современное Олимпийское движение можно охарактеризовать и оценить как некую (весьма неуклюжую) разновидность карго-культа (проще говоря — самолетопоклонничества), в рамках которого представители некоторой примитивной (в нашем случае — тотально деградировавшей по отношению к более продвинутым древним образцам) социальной и духовной культуры пытаются копировать недоступные их пониманию технические объекты (например, самолеты) и технологии более развитой цивилизации в целях получения каких-то сверхъестественных (магических) эффектов (даров).
Но ничего хорошего из такой практики (как правило) не получается. Более того, современное Олимпийское движение по многим идейным и организационно-технологическим параметрам превратилось не просто в многократно ухудшенную копию своего прототипа (в соломенный самолет, см. рис.2), но просто-таки в идейного антагониста Панэллинского движения (в отрицательный контрпример, в контрпарадигму, в злую пародию на него), ускоренно деградирующего и находящегося в начале своего конца.
3. Проблема допинга в спорте
В последнее время мировой спорт все в большей мере сотрясают всевозможные допинговые скандалы, которые самым разрушительным образом действуют на Олимпийское движение и спорт высших достижений.
При этом проблема допинга в спорте (несмотря на жесточайшие санкции по отношению к нарушителям и псевдонарушителям различных антидопинговых конвенций и кодексов) не только не разрешается, но, наоборот, с каждым годом становится все острее.
Становится все более очевидным, что прямыми запретами допинга проблему честности спорта и охраны здоровья спортсменов не решить.
Для выработки более или менее адекватных решений необходимо разобраться в сути проблемы.
Строго говоря, единственный правомочный субъект ограничения употребления людьми тех или иных вредных (или считающихся вредными) для здоровья человека и социально опасных веществ (и продуктов на их основе) – это государство. Оно (и только оно) вправе определять степень вредности того или иного вещества для здоровья человека (своего гражданина) и социальной опасности данного продукта. И если то или иное государство запрещает (сопровождая этот запрет угрозой уголовного преследования), к примеру, марихуану, но разрешает, скажем, табак и алкоголь (которые отнюдь не менее вредны для человеческого организма, чем каннабис), то это – его прерогатива, которую ни один гражданин данного государства не имеет права и возможности оспаривать (независимо от уровня целесообразности и обоснованности такого решения).
Другое дело, что (по существу) вопрос о сравнительной вредности для здоровья человека таких продуктов (предметов потребления), как каннабис, табак и алкоголь (не говоря уже различных «слабых» видах допинга) очень дискуссионный. Более того, даже списки запрещенных к употреблению и распространению тяжелых наркотических препаратов в разных странах очень отличаются друг от друга, не говоря уже о видах уголовной ответственности за их использование и незаконный оборот.
Это говорит о том, что в вопросе о запретах на употребление и распространение тех или иных (даже реально опасных) наркосодержащих веществ в разных странах очень много национальных различий и правового субъективизма. Конечно, весьма целесообразно каким-то образом универсализировать законодательства различных стран в этом вопросе (и для этого можно предложить целый комплекс мер), но этого пока не происходит.
Так или иначе, вопрос, скажем, об употреблении табака и алкоголя (при том, что всем известно об их немалой опасности для организма) в большинстве стран оставляется на «откуп» каждому человеку (в том числе – спортсмену), который сам (и только сам) должен решать проблемы, связанные с его здоровьем. В лучшем случае, в ряде стран регулируется возраст, с которого молодым людям разрешено продавать (и, соответственно, потреблять) табачные изделия и алкоголь.
Аналогично, вопросы регулирования производства и оборота большинства допинг-содержащих препаратов, то есть веществ, временно оптимизирующих в том или ином отношении физическую и/или психологическую активность человеческого организма, не являются предметом уголовного права в большинстве стран мира.
Это означает, что опасность подавляющего числа допинговых средств (входящих в различные классификации ВАДА и аналогичных организаций) для здоровья человека и общества в целом несоизмеримо меньше (по мнению законодателей и квалифицированных экспертов большинства стран мира), чем веществ, относящихся к числу наркотиков.
В частности, общественная опасность многих видов допингов нисколько не превышает опасности от табака и алкоголя, которые официально считаются «злом, с которым общество готово (временно, по крайней мере) мириться».
Более того, сам процесс «зачисления» тех или иных веществ в разряд «допингов» сегодня – это «тайна, покрытая мраком», и в настоящее время к числу «допингов» относят (по совершенно произвольным причинам) все больше веществ, которые никак не влияют на результат спортивных соревнований, но легко могут быть использованы в целях диффамации и дискредитации отдельных спортсменов и целых стран (например, печально известный мельдоний).
Становится все более понятным, что активно «будируемая» в мировом спорте (как в СМИ, так и на уровне спортивного чиновничества) проблема допинга – это супермощный способ получения незаконных существенных преимуществ одними системными участниками различных видов спорта (стран, команд и т.д.) перед другими участниками спортивного движения (конкурентами первых) за счет откровенного применения двойных стандартов (одним спортсменам разрешается применять сильные допинги и даже тяжелые наркотики «по медицинским показаниям», а другим нельзя применять даже слабые лекарственные препараты из-за их совершенно произвольного отнесения спортивными чиновниками в разряд допингов).
При этом, в целях дискредитации спортсменов из неугодных стран (прежде всего – России), в ход идут любые (даже самые подлые) средства — вплоть до отстранения от соревнований (безо всяких доказательств вины) целых групп абсолютно «чистых» от допинга спортсменов, целенаправленного подмешивания таблеток с «допингом» (все тем же мельдонием) в пищу спортсменов-призеров Олимпийских игр и т.д.
И с каждым годом допинговая проблематика в мировом спорте (прежде всего – в Олимпийском движении), понимаемая как ситуация тотальной травли одних спортсменов в целях обеспечения незаслуженной победы другим спортсменам (путем разрешения для них этих самых допинговых веществ под соусом «медицинских показаний»), а также достижения определенных геополитических и пропагандистских результатов, становится все более и более актуальной.
Но длительное время так продолжаться не может по определению. На каком-то этапе как у спортсменов, так и у болельщиков из разных стран мира будет накоплена критическая масса психологической усталости от тотальной несправедливости, царящей в современном спорте, от полного несоответствия Олимпийского движения его декларируемым идеалам и этическим нормам, и оно просто сколлапсируется, выйдет на необходимость рестарта с «чистого листа» и на совершенно новых принципах.
Прежде, чем говорить о возможном кардинальном решении проблемы допинга в «большом спорте», прокомментируем некоторые важнейшие (для понимания ситуации) положения «Всемирного антидопингового кодекса» (далее – ВАК).
Постараемся – в первую очередь — выяснить, почему для спортивных функционеров так важно столь остервенело бороться против любого допинга (в том числе и самого безобидного) в спорте?
Читаем: «ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ОБОСНОВАНИЕ
необходимости всемирного антидопингового кодекса
Антидопинговые программы призваны сохранить то, что действительно важно и ценно для спорта, что часто называют «духом спорта». Это является сущностью олимпийского движения — стремление к достижению человеком превосходства благодаря совершенствованию природных талантов каждого человека. Это то, что определяет наше стремление к честной игре. Дух спорта — это прославление человеческого духа, тела и разума и отображение следующих ценностей, которые мы находим в том числе в самом спорте и благодаря ему:
— этика, справедливость и честность
— здоровье
— высочайший уровень выступления
— характер и образование
— удовольствие и радость
— коллективизм
— преданность и верность обязательствам
— уважение к правилам и законам
— уважение к себе и к другим участникам соревнований
— мужество
— общность и солидарность
Допинг в корне противоречит духу спорта.
Во славу спорта и способствуя борьбе с допингом, Кодекс требует от каждой Антидопинговой организации способствовать развитию и проведению в жизнь программ по образованию и предупреждению для Спортсменов, включая юниоров, и Персонала спортсменов» (ВАК, с. 13-14).
По первому абзацу имеем следующую лингвистическую конструкцию:
«Антидопинговые программы призваны сохранить то, что действительно важно и ценно для спорта, что часто называют «духом спорта»… Дух спорта — это прославление человеческого духа, …».
В это трудно поверить, но в нескольких строчках мы (читатели текста ВАК) трижды наталкиваемся на слово «дух». И речь идет не просто о его тавтологическом повторении, а о попытке определения «духа спорта» через более «высокий» — «человеческий дух». Причем «дух спорта» (лат. spiritus – дуновение, дыхание), определяется не как «составная часть человеческого духа», как было бы логичным в данном контексте, а как его «прославление …». То есть «дух» – это «прославление духа» (!!!). Феноменально. В общем, «призрак бродит по Европе – призрак Олимпизма».
В рассматриваемом тексте упоминается и стремление к честной игре. Но проблема в том, что антидопинговые агентства всех видов сами становятся главными нарушителями принципа «честной игры», когда культивируют двойные стандарты по применению допинга (разрешая одним, якобы по медицинским основаниям, то, за что сверхжестко – вплоть до полного отстранения от сферы спорта — караются другие).
Заметим (и это очень важно), что в обосновании причин нетерпимости допинга в спорте в рассматриваемом кодексе в первую очередь говорится о «честной игре», а не о здоровье спортсменов.
Однако, если это так важно, то почему бы просто не поставить всех спортсменов-профессионалов в равные условия и не отказаться от борьбы с допингом в Большом спорте вообще (ведь на уровне уголовного законодательства практически всех стран он не преследуется)? А на уровне любительского спорта он и так применяется в минимальной степени, поскольку «цена победы» там не столь уж и велика, чтобы рисковать здоровьем, да и не у каждого «спортсмена-любителя» есть достаточно компетентный «личный фармаколог».
В этом случае «честная игра» в профессиональном спорте будет обеспечена просто автоматически. Каждый человек (спортсмен-профессионал) сможет осознанно выбирать между краткосрочным феерическим успехом в большом спорте и более или менее подорванным здоровьем (с одной стороны) и относительно долгой спортивной карьерой (пусть и без супервзлетов) и сохраненным здоровьем – с другой стороны.
Теперь несколько слов о влиянии гипертренировок на здоровье профессиональных спортсменов.
Как представляется, пора уже прекратить все это романтическое лицемерие и декларировать, что Большой спорт – это способ укреплять здоровье человека. Совершенно очевидно, что это – не так. Большой спорт (в большинстве случаев) откровенно вреден (более того, в ряде случаев смертельно опасен) для здоровья участвующих в нем людей, если не считать такие относительно безобидные виды соревнований, как керлинг и ему подобные, которых единицы.
История Большого спорта – это, прежде всего, история тяжелейших травм и несвоевременных смертей огромного числа достойнейших самоотверженных людей – спортсменов, поставивших на кон свое здоровье и жизнь ради достижения того или иного рекорда (высокого или сверхвысокого спортивного результата, который, по идее, должен остаться в истории спорта).
И побеждает в большом спорте не только (и не столько) тот, кто одарен от природы сверх меры, сколько тот, кто осознанно входит в режим гипертренировок, достаточно сильно рискуя своим здоровьем ради трофеев, престижа и крупных денежных призов. Иначе говоря, гипертренировки спортсменов ничем не отличаются от допинга в смысле опасности для здоровья, но, в отличие от последнего, ничем не регулируются.
Продолжим комментарий.
Здесь (в ВАК), как и в Олимпийской Хартии, мы сталкиваемся с понятием «ценности спорта» и даже (о, счастье!) с их перечнем, который можно проанализировать.
Так вот, выясняется, что анализировать тут, собственно, нечего. Сами «ценности» подобраны абсолютно эклектично и семантически несоразмерно (непропорционально) друг другу.
Причем подавляющее большинство из этих «ценностей» абсолютно не противоречит идее легального допинга. Скорее, наоборот, они противоречат современной инквизиционной практике ВАДА.
В частности, совершенно очевидно, что легальный допинг – явление гораздо более этичное, справедливое и честное, чем современная практика двойных стандартов в спорте (в смысле разрешения использования различных допинговых средств по «медицинским показаниям» для спортсменов из одних стран и сверхжесткого тотального преследования спортсменов их других стран по одним лишь подозрениям в принятии допинга), культивируемых МОК и ВАДА.
Что касается здоровья (как ценности), то современная антидопинговая система во все большей степени превращается в практику целенаправленного воспрепятствования успешному восстановлению организма спортсмена после гипертренировок (вспомним ситуацию с мельдонием), чем в технологию борьбы со сверхнагрузками на здоровье. Иначе говоря, современная антидопинговая система ориентирована, скорее, на осознанный (заранее спланированный и санкционированный) подрыв здоровья спортсмена, нежели на его сохранение и укрепление.
«Высочайший уровень выступления» (как ценность) ничем не противоречит идее применения допинга (хоть легального, хоть нелегального). Наоборот, допинги всех видов, как раз, для того и существуют, чтобы обеспечить этот самый «высочайший уровень выступления».
Далее, характер и образование. Не очень понятно, что имели в виду составители ВАК, вставляя в перечень спортивных ценностей эти два слова. В любом случае, легальный допинг совершенно не противоречит наличию у того или иного спортсмена сильного характера и высокого уровня образования. Более того, через некоторое время каждый спортсмен-профессионал столкнется (если уже не столкнулся) с необходимостью иметь более или менее серьезное образование в области спортивной фармакологии (во избежание рисков, связанных с некритическим следованием указаниям недобросовестных врачей и тренеров).
Удовольствие и радость. Выше уже говорилось о том, что большой спорт – это (объективно) в гораздо большей степени боль и страдание, чем удовольствие и радость. И если легальный допинг помогает спортсменам достигать более высоких спортивных результатов при меньшем уровне страданий и стрессов на тренировках и в ходе соревнований, то достижению удовольствия и радости в спорте препятствует не допинг, а его отсутствие.
Коллективизм. Проблема употребления допинга – это проблема, во многом, индивидуальная. Еще никто не доказал, что в каком-то командном виде спорта когда-то практиковалось (причем в принудительном режиме) массовое применение допинга. Но почему-то наказание за применение допинга отдельными спортсменами в современном спорте является коллективным. Достаточно вспомнить все действия ВАДА и МОК во время зимних Олимпийских игр 2018 г. В этом смысле слово коллективизм, как раз, работает на требование разрешения (легализации) допинга в спорте, а не на требование ужесточения его запретов.
Преданность и верность обязательствам. Не очень понятно, о каких преданности и верности обязательствам можно говорить в условиях, когда спортсмены разных стран априори ставятся в неравные условия, и одним разрешается (в смысле употребления допинга) то, что категорически запрещается другим (под страхом непропорционально высоких наказаний)?
Употребление таких высоких слов в данном контексте — это просто лицемерие высшей пробы. Для начала было бы хорошо, чтобы сами МОК и ВАДА вспомнили, наконец, о преданности идеалам Олимпизма и верности своим собственным обязательствам перед Большим спортом.
Уважение к правилам и законам. Это – одна из многих тавтологий рассматриваемого документа. Данный пункт ничем, по сути, не отличается от предыдущего и их вполне можно было бы объединить. Ответ тот же: квазиморализаторам рекомендуется периодически «смотреться в зеркало».
Уважение к себе и к другим участникам соревнований. То же самое. Попытки апелляции к совести и другим высоким чувствам спортсменов, употребляющих допинг, были бы более или менее корректными (и психологически приемлемыми), если бы не тотальная практика двойных стандартов со стороны ВАДА и других аналогичных организаций. В современных же условиях это – пустой семантический шум.
Мужество. Как говорил И.В. Сталин, «нужно быть очень смелым человеком, чтобы быть трусом в Советской Армии». Так и в Большом спорте в наше время. Нужно быть очень мужественным человеком, чтобы принимать допинг на Олимпийских играх в современных условиях (при условии, что ты – не англосакс и не имеешь индульгенцию на применение допинга «по медицинским показаниям» от ВАДА).
Общность и солидарность. Очередная тавтология. Этот пункт легко можно было бы объединить, например, с коллективизмом, всеми видами «уважений» и так далее. Но, скорее всего, спортсмены всего мира в ближайшие годы будут объединяться (и солидаризироваться) против двойных стандартов и тотальной несправедливости, насаждаемых МОК и ВАДА, нежели против практики употребления допингов (особенно легких) отдельными спортсменами.
Итак, как было показано выше, ни один пункт из перечисленных в списке ценностей спорта, предложенном ВАК и процитированном выше (если вообще все это можно называть ценностями), не противоречит идее легализации допинга (при том, что сам этот список крайне уязвим для критики).
После перечня ценностей спорта в тексте ВАК снова следует то ли лозунг, то ли слоган, то ли аффирмация, то ли мантра: «Допинг в корне противоречит духу спорта». О духе, определяемом через дух, и бесцельных блужданиях (по Европе) «призрака Олимпизма» уже говорилось выше.
На этом требование борьбы с допингом считается (в рамках Всемирного антидопиногового кодекса) «фундаментально обоснованным».
Далее в ВАК следуют абсолютно конкретные описания запрещенных веществ, методы их выявления и санкции к нарушителям.
Итак, в последние годы (в добавление к абсолютной власти МОК над Олимпийским движением, гарантированным ему Олимпийской Хартией) у мирового спортивного чиновничества появился сверхмощный инструмент внесоревновательного подавления неугодных национальных олимпийских комитетов, отдельных спортсменов и произвольного распределения Олимпийских наград в виде ВАДА.
Этот тандем МОК – ВАДА (по методам и уровню жесткости своих действий) очень сильно напоминает исторический тандем Римской католической церкви и Инквизиции, абсолютно безнаказанно вершивших «правосудие» в Европе на протяжении многих веков.
Но тут есть несколько важных моментов. Всегда находились люди, говорившие своим палачам, подобно Джордано Бруно: «Поистине, вы с бoльшим страхом зачитываете мой приговор, чем я его слушаю».
В результате против Святой Инквизиции (Inquisitio haereticae pravitatis) на всем протяжении ее существования поднимались многочисленные восстания, которые и привели ее – в конечном счете — к бесславному концу.
Кроме того, Святая Инквизиция была отнюдь не безобидна в смысле претензий на власть в Римской католической церкви. Лишь по счастливой случайности Святая Инквизиция не додумалась в период 12-19 вв. н.э. объявить еретиком какого-нибудь очередного Римского Папу (хотя поводов, очевидно, было множество) и захватить верховную власть в Христианской церкви.
В этом смысле ВАДА может оказаться гораздо расторопнее Святой Инквизиции и тогда МОК пожнет все бесславные плоды своей несправедливой и недальновидной политики.
Главное же в том, что, по всей видимости, в мире не было организации, нанесшей больше вреда Христианской церкви и религии, чем Святая Инквизиция. И если когда-то Христианство падет под ударами новых идей и религиозных движений, то в этом будет немалая заслуга Святой Инквизиции.
Аналогично, если современное Олимпийское движения продолжит свою ускоренную деградацию и будет (в конечном счете) полностью расформировано или тотально реформировано, то в этом будет колоссальная «заслуга» Святой спортивной инквизиции, именуемой ВАДА.
Теперь несколько слов о позитивном выходе из ситуации с допингом в мировом спорте.
Вменяемым людям совершенно ясно, что опасность подавляющего числа допингов (кроме нескольких самых тяжелых) для здоровья спортсменов не превышает опасности употребления табака и алкоголя или вреда от гипертренировок.
Соответственно, нет никаких обусловленных современной медициной причин, чтобы тотально запрещать все виды допингов и устраивать бескомпромисную охоту на «провинившихся (грязных) спортсменов».
Если какие-то особо сильные и вредные виды допинговых средств будет целесообразно счесть общественно опасными в том или ином смысле (после всесторонних широких общественных и профессиональных обсуждений), этот вопрос необходимо отрегулировать на уровне законодательств отдельных стран (или всей их совокупности), а не отдавать на откуп абсолютно неадекватной в своих устремлениях и действиях Всемирной спортивной инквизиции.
Все остальное должно быть на совести каждого спортсмена. В самом крайнем случае можно пойти на то, чтобы в отдельных (предельно экстремальных) видах спорта существовали какие-то запреты на определенные виды особо опасных для здоровья веществ. Но в любом случае это необходимо делать после всесторонней профессиональной и общественной экспертизы при эффективном обеспечении презумпции невиновности спортсменов и при полном отсутствии антидопиговой инквизиции.
Если человек желает получить некоторый сиюминутный психофизиологический эффект от применения того или иного допинга и готов рискнуть ради этого своим здоровьем, то этот выбор надо уважать и не препятствовать ему (и уж тем более не преследовать такого человека многое годы, не накладывать на него всевозможные дисквалификации и не отбирать честно – ценой риска потери здоровья — завоеванные медали).
Иными словами, Большой спорт – это сфера Большого риска, сфера Высших достижений (рекордов), которые зачастую просто невозможны без более или менее сильного «подстегивания» (психологического, физиологического или фармакологического – неважно) человеческого организма.
Поэтому, если мы хотим знать реальные пределы человеческих возможностей (и работать над их преодолением), то мы не можем одновременно запрещать спортсменам применять соответствующие (в том числе – инновационные) медицинские и парамедицинские препараты стимулирующего действия и постепенно повышать психофизические нагрузки (до уровня запредельных) – даже если это чревато травмами и болезнями.
Единственное, что тут можно сделать – это последовательно повышать уровень вознаграждения спортсменов за такой риск и (одновременно) повышать качество (уровень безопасности допинговых препаратов). Альтернатива – самоуничтожение Большого спорта (Спорта высших достижений) как способа выхода за пределы наличных (в том числе – генетически обусловленных) психофизиологических способностей человека.
Могут сказать, что все это очень негуманно, и что на это ни в коем случае нельзя идти. Но дело в том, что Большой спорт – это такая же профессия, как и все другие. И существуют профессии с очень высоким уровнем риска жизни и здоровья. – Например, все воинские профессии. Но реальный уровень вознаграждения солдат и офицеров в различных странах, ежедневно рискующих жизнью в сложнейших воинских тренировках (не говоря уже о боевых действиях) в сотни и тысячи раз меньше, чем текущий уровень вознаграждения спортсменов. При этом риск утраты здоровья и жизни у спортсменов (даже принимающих самые сильные виды допинговых средств) гораздо ниже, чем у военнослужащих.
Не хочешь рисковать здоровьем, не иди в Большой спорт. Но в любом случае легальный допинг – это гораздо более честный и разумный способ функционирования и развития Большого спорта, чем путь абсолютно лицемерной и несправедливой (но при этом – крайне жестокой и злопамятной) спортивной антидопинговой инквизиции в лице ВАДА, которая очень скоро приведет к коллапсу Большого спорта вообще и Олимпийского движения – в частности.
Важно отметить, что есть и другой путь, который (при желании) можно успешно комбинировать с требованием полной легализации допинга.
Он состоит в том, чтобы, сильно сократив список запрещенных допинговых препаратов (то есть в любом случае частично легализовав допинг в Большом спорте), перейти на систему допинговых проверок исключительно победителей и призеров крупных соревнований (после завершения соответствующих спортивных мероприятий).
Что касается остальных спортсменов, то они должны (в рамках этой модели) проходить проверку на допинг только в «виртуальном режиме» (в форме ответов на вопросы о приеме допинговых средств на детекторе лжи).
При этом, если окажется, что в крови (или моче) у победителей и призеров крупных соревнований окажутся следы сильных допинговых средств и/или наркотиков, то они должны пройти тестирование на детекторе лжи на предмет приема запрещенных допинговых средств: (а) в осознанном режиме (по собственной воле), (б) под внешним давлением (вопреки собственной воле) или (в) в бессознательном режиме (не по собственной воле, в результате преступных действий и манипуляций с едой и питьем спортсмена, совершенных третьими лицами). В двух последних случаях спортсмен должен признаваться невиновным.
Ну, и самый простой вариант избежать той тотальной несправедливости, которая сегодня царит в мире спорта – создать двойную систему спортивных соревнований (в том числе – в рамках Олимпийских игр): (а) для профессионалов (со свободным применением подавляющего большинства допинговых средств) и (б) для любителей (в режиме допинг-фри).
Соответственно, любители должны будут соглашаться на определенные виды допинг-тестов (по сокращенному списку) и на добровольную проверку своей допинговой чистоты на детекторе лжи.
Такая система (назовем ее системой допинговой сегрегации) позволит (заодно) определить реальную меру влияния допинга на уровень спортивных и иных достижений человека и совершить колоссальный прорыв в медицине и других гуманитарных науках.
Чтобы сделанное выше предложение было более ясным, дадим точное определение понятия допинговая сегрегация.
Допинговая сегрегация (англ. doping, от англ. dope — давать наркотики и другие усилители психофизиологической активности человека и позднелат. segregatio — отделение) –
(а) политика и режим (система требований, технология) принудительного разделения в Большом спорте профессионалов, которым – с учетом их юридически корректного добровольного согласия — официально разрешается применять в своей спортивной деятельности допинговые препараты различных видов, и любителей, для которых действуют более или менее жесткие запреты на применение допинговых средств;
(б) эффективная система разрешения (устранения) проблемы допинга в спорте, предполагающая выделение двух (профессионалы и любители) или нескольких (трех и более) стратов Большого спорта по критерию степени разрешенности применения допинговых средств.
В качестве основного средства осуществления допинговой сегрегации в Большом спорте рассматривается тандем двух методов: (а) допинг-тест победителей и призеров соревнований и (б) проверка всех (или части) спортсменов (участников тех или иных конкретных соревнований) на детекторе лжи.
При этом (чтобы не было тяжелых травм и массовых смертей среди спортсменов-профессионалов) должны быть резко ужесточены критерии допуска потенциальных участников к соревнованиям по медицинским показаниям. При серьезных подозрениях на несовместимость принимаемых допингов и объективных показателей общего состояния спортсмена (например, при наличии точно зафиксированных объективными методами хронических проблем с нервами, сердцем, сосудами, легкими и т.д.), последний должен безоговорочно полностью отстраняться от соревнований.
Разумеется, уже внедрение системы допинговой сегрегации позволит вывести мировой спорт (включая Олимпийские игры) на принципиально новый, гораздо более высокий уровень как в смысле его честности, так и в смысле качества (высоты) демонстрируемых спортсменами результатов.
Но в любом случае, магистральный путь развития Большого спорта сегодня – легальный допинг, инновационная фармацевтика и выход человечества на познание еще более действенных способов обретения людьми Сверхчеловеческих (по современным меркам) психофизических способностей.
Более того, в относительно близком будущем вообще речь пойдет о добровольной массовой киборгизации людей (на всех сущностных уровнях), их генетическом редактировании и других (совершенно немыслимых сегодня) видах воздействия на человека в целях приобретения им экстраординарных психофизиологических способностей.
И тогда все сегодняшние баталии по поводу допингов покажутся просто «детским писком на лужайке».
Становление (в массовых масштабах) человека-героя (потомка Богов, Сверхчеловека) — и есть главная цель жизнедеятельности человечества в целом (и Олимпийских игр – в частности), сформулированная еще в Древней Элладе («познай самого себя»).
* * *
Вот обобщенный список допингов, которые отслеживаются WADA при анализе результатов выступлений спортсменов на Олимпийских играх. Из них тяжелыми допингами, реально угрожающими здоровью спортсменов, являются лишь препараты, входящие в первую из представленных ниже групп (да и то, с серьезными оговорками). Как представляется, эти «тяжелые допинги» подлежат регулированию (не обязательно — запрету). Остальные «допинги» нужно разрешать. Иначе спорт с каждым днем будет все больше становиться фарсом, в рамках которого одним можно будет официально употреблять допинги (например, норвежским биатлонистам и американским теннисистам), а другим — нет (с полностью предсказуемым спортивным результатом).
Тяжелые допинги (опасные для здоровья человека)
- Анаболические агенты
- Анаболические андрогенные стероиды (ААС)
- Нандролон
- Станозолол
- Тестостерон
- Пептидные гормоны, факторы роста и родственные вещества
- Эритропоэтин (EPO)
- Человеческий гормон роста (HGH)
- Инсулин
- Гонадотропины (например, хорионический гонадотропин (hCG))
- Бета-2 агонисты
- Кленбутерол
- Сальбутамол (при превышении допустимых доз)
- Гормональные и метаболические модуляторы
- Ингибиторы ароматазы
- Селективные модуляторы андрогенных рецепторов (SARMs)
- Метформин
Допинги средней тяжести (опасные для здоровья человека при систематическом употреблении)
- Стимуляторы
- Амфетамины
- Кокаин
- Метилфенидат
- Модафинил
- Наркотические анальгетики
- Морфин
- Меперидин
- Метадон
Легкие допинги (не опасные для здоровья человека)
- Стимуляторы (в высоких дозах)
- Кофеин
- Псевдоэфедрин
- Нутрицевтики
- Креатин
- Бета-аланин
Психофизиологические стимуляторы
- Бета-блокаторы
- Пропранолол
- Метопролол
- Каннабиноиды
- Тетрагидроканнабинол (THC)
- Синтетические каннабиноиды
- Алкоголь (в некоторых видах спорта)
- Этанол
- Никотин
- В различных формах (жевательный табак, никотиновые пластыри)
Прочие запрещенные вещества и методы
- Диуретики и другие маскирующие агенты
- Фуросемид
- Гидрохлоротиазид
- Спиронолактон
- Гормоны и модуляторы метаболизма
- Гормоны щитовидной железы
- Синтетические аналоги метаболических гормонов
- Модуляторы гемоглобина
- Модификаторы гемоглобина
- Производные перфторуглеродов
Запрещенные методы
- Манипуляции с кровью и кровеносными системами
- Кровяной допинг (переливание крови, эритроцитарные стимуляторы)
- Инфузии и/или инъекции большого объема жидкости
- Генетические и клеточные манипуляции
- Генная терапия
- Манипуляции с геномом для улучшения спортивных результатов